Я протягиваю ей карточку, и она проводит ее, прежде чем отдать обратно.

— Вы как-то определенно предпочитаете Ашу на сегодняшний вечер?

Я не совсем понимаю, о чем она спрашивает. Полагаю, она имеет в виду нижнее белье, может быть, или конкретный макияж, определенный образ или фантазию, которую я, возможно, хочу, чтобы она воплотила.

— Что бы она ни предпочла сама, все подходит, — говорю я Кэлли, и она кивает.

— Очень хорошо. Я приму это к сведению. — Она снова смотрит на планшет, ее голос как всегда вежлив и ровен. — Аше сообщат, чтобы она встретила вас в баре, когда будет готова принять вас.

Это в точности похоже на регистрацию в гостиничном номере или заказ ужина, и весь этот процесс кажется мне странным. Не становится менее странным, когда она дает мне два увесистых черных жетона для оплаты напитков в баре и направляется к двери.

— Приятного вечера в "Пепельной розе", мистер О'Салливан.

На главном этаже тише, чем в ночь игры в покер. В баре сидит несколько гостей, но я полагаю, что большинство из них сейчас наверху с девушками, которых они выбрали на эту ночь. На сцене, где Аша выступала во время игры, стоит танцовщица, покачиваясь в такт музыке, звучащей в воздухе, и еще несколько девушек в нижнем белье, которые тихо разговаривают с гостями. Здесь нет ничего буйного или шумного. Во всем царит атмосфера утонченности и элегантности, вплоть до витой лестницы из красного дерева, ведущей на этаж выше, где, как я уверен, находятся приватные комнаты.

И если моя догадка верна, то, судя по тому, что сказала Кэлли, Аша сейчас с кем-то там.

Когда я протягиваю бармену один из жетонов и прошу налить мне виски, меня снова охватывает ревность, и я чувствую себя полным дураком. Я нахожусь в месте, где секс покупается и оплачивается, и ревную к тому, что другой платящий клиент ласкает одну из девушек, девушку, чье имя я узнал десять минут назад. Но это чувство остается, оно поселилось внутри меня, как назойливый зуд, ноет, когда я с благодарностью принимаю виски и устраиваюсь на одном из кожаных табуретов, наблюдая за залом.

Наблюдение за людьми не столь занимательно, как я обычно ожидаю. Гости, которые еще не поднялись в номер, либо беседуют у бара — я думаю, что это место может стать эксклюзивным местом для приватных встреч тех, кому нужно нейтральное место для ведения бизнеса, которое к тому же привлекает больше всего внимания, — либо сидят на одном из различных бархатных или кожаных кресел, разбросанных в уголках главного этажа, с девушкой на коленях или разговаривают с ней. Несколько мужчин сидят у сцены, пьют и наблюдают за высокой, великолепной рыжеволосой девушкой, которая сейчас раскачивается на позолоченном шесте в центре сцены. Здесь царит атмосфера роскоши и утонченности, которая заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке, а также жалеть о том, что я все-таки не надел свой костюм.

Я уже почти допил второй стакан виски, когда в полутора метрах от меня раздается ровный женский голос. Он не легкий и не музыкальный, а теплый, с легкой хрипотцой, совсем не такой, как виски, который я потягивал. Я понимаю, что это она, еще до того, как поворачиваюсь к ней, и звук голоса, произносящего мое имя, заставляет мой член мгновенно дернуться.

— Финн О'Салливан?

Господи, вблизи она еще более великолепна. На ней длинный черный шелковый халат, воротник распахнут над ключицами и декольте, не давая мне даже намека на изгиб ее груди, широкие рукава покоятся на узких запястьях, пояс застегнут на талии, которая так и просится, чтобы мужчина положил на нее руки. Я не вижу абсолютно ничего из ее тела и лишь немного ее фигуры, но даже этого, одного лишь вида ее черного шелка, рассыпавшихся по плечам волос и накрашенных красным губ, вырисовывающих форму моего имени, достаточно, чтобы я уже сидел полутвердый.

— Это я. — Я опрокидываю в себя остатки виски, черт, он мне еще понадобится, и встаю, как могу, с зарождающейся эрекцией, прижатой к ширинке. — Кэлли сказала, что ты найдешь меня, когда будешь готова?

— Да, и я готова. — Она улыбается, за улыбкой скрываются идеальные белые зубы. — Пойдем со мной, Финн.

Боже, как она произносит мое гребаное имя. Это похоже на волшебство, на жгучесть виски и сладость десерта, на растопленный сахар на моей коже, когда она приглашает меня подняться с ней наверх. Я понимаю, почему мужчина может отдать кредитку, не потрудившись спросить цену. В моей голове уже проносятся мысли о том, что может произойти наверху, пока я иду за ней к лестнице, а мой член быстро твердеет, доставляя дискомфорт.

Ты здесь, чтобы задавать ей вопросы, а не обязательно трахать ее, напоминаю я себе, но правда в том, что я не имею ни малейшего представления о том, как все это будет происходить. Я не знаю, что произойдет, когда она останется со мной наедине, и бесконечные возможности заставляют меня напрягаться не меньше, чем все остальное.

Аша ведет меня в комнату в конце коридора, открывает дверь и заходит внутрь.

— Мое стоп-слово жемчужина, — говорит она мне, закрывая дверь и ведя меня дальше в комнату. — Кэлли не сказала мне, твое.

Я хмурюсь, не понимая, зачем мне нужно стоп-слово. По правде говоря, я никогда не сталкивалась с кем-то, у кого было бы что-то подобное, моя обычная сексуальная жизнь не такая уж захватывающая, но я понимаю, почему это может быть полезно в таком месте, как это. Мне просто не пришло в голову что-нибудь придумать.

— Хм… — Мои мысли бешено скачут. — Триумф.

Аша поднимает бровь.

— Уже думаешь о грандиозном финише? — Дразняще спрашивает она, и я чувствую, как пылают мои щеки. Я чувствую себя идиотом, краснея, как подросток, но в ее глазах появляется блеск, когда она смотрит на мое лицо, улавливая румянец, и я понимаю, что ей это нравится. Что-то в этом ее заводит.

Странно, но я не собираюсь с этим спорить.

— Хочешь выпить? — Она жестом указывает на барную тележку в одном конце комнаты. — Кэлли сказала, что ты здесь впервые. Я могу провести для тебя экскурсию.