так. Но слова впиваются в мой мозг, усиливая наслаждение, пока я не опускаюсь на игрушку, сжимая ее, представляя, как он пульсирует у меня во рту, эти угрожающие слова заставляют меня глотать каждую каплю, вылизывать его дочиста, пока он бормочет "хорошая девочка", и я вдруг жажду этих рук на своем теле, пробегающих по моим волосам, этих мускулистых рук, притягивающих меня к нему, пока я жду, когда он снова станет твердым, чтобы я могла трахать нас, как нам обоим нужно…

Кульминация стихает, удовольствие уходит по спирали, и, возвращаясь в себя, я чувствую странное, испуганное ощущение, сменяющее блаженство. Что со мной происходит? Я освобождаю игрушку, откладываю ее на мгновение, чтобы бедра перестали дрожать, прежде чем идти приводить себя в порядок, и трясу головой, пытаясь прогнать фантазии. После сегодняшней ночи я не знаю, почему мне так нравится представлять, что мне говорят, что делать. Я ненавижу, когда меня называют хорошей девочкой. И я не люблю обниматься, даже с теми, кого вижу вне клуба. Мне нравится мое пространство, моя независимость. Мне даже не нравится приводить со свидания партнера к себе домой, я лучше пойду к нему. Я не хочу, чтобы на моей подушке был чужой одеколон или духи, чтобы запах чей-то кожи оставался на моем постельном белье, чтобы на нем оставались чьи-то следы. Моя квартира — это мое безопасное пространство, место, которое принадлежит только мне.

Близость создает больше проблем, чем успокаивает. И я никогда не хотела, чтобы кто-то был так близок.

Больше всего я хочу свободы.

Когда-то у меня было что-то, что удерживало меня на месте. И я знаю, чего мне стоило это желание. Цена за то, чтобы нуждаться в чем-то, кроме себя, слишком высока.

И я никогда не планирую снова хотеть или нуждаться в этом.

6

ФИНН

Прошло два дня, а я все еще думаю о девушке из "Пепельной розы". Никому другому я бы об этом не рассказал. Аллан и Флинн, особенно Флинн, никогда бы не дали мне договорить до конца, и нет никого, кому бы я рассказал, что увидел девушку по найму в эксклюзивном секс-клубе и не могу выбросить ее из головы.

Я точно никому не скажу, что вернулся домой и снова дрочил, думая о том, какой вкус может иметь ее сладкая киска на моих губах, или что с тех пор каждый раз, когда я обхватываю рукой свой член, она попадает в мои мысли, как бы я ни старался думать о чем-то другом. Обычно я дрочу раз в ночь или раз в пару ночей, чтобы снять напряжение и сосредоточиться, но за последние пару дней я напрягался чаще, чем за последние годы. Практически каждый раз, когда она всплывает в моей голове, а это чаще, чем следовало бы, учитывая, что я никогда ее больше не увижу.

Мне незачем. Я не могу позволить себе членство, и я не думаю, что Флинн получит еще один гостевой пропуск. Даже если мне удастся задействовать какие-то незначительные связи, чтобы попасть внутрь, я не смогу позволить себе ее. Она останется такой, какая она есть сейчас, недостижимой фантазией, а значит, думать о ней — пустая трата времени.

Если бы только я не кончал так чертовски сильно каждый раз. Дрочить никогда не бывает так же хорошо, как трахаться, но думать о ней во время этого… чертовски близко. Что только заставляет меня удивляться еще больше…

Хватит, О'Салливан, говорю я себе, паркуя мотоцикл перед зданием и готовясь к очередной встрече. На ней будет присутствовать Николай, как часть перемирия между его семьей и семьей Тео, поскольку сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить, что делать с русским, который лезет на территорию, пытаясь сделать себе имя.

Матвей Котов. Даже по имени он звучит как мелкое дерьмо, думаю я про себя, засовывая ключи в карман и шагая к лифту, на ходу снимая кожаную куртку. К сожалению, после пребывания в "Пепельной розе" мысли о нем заставляют меня думать и о той женщине на сцене, и мысли о них вместе вызывают непонятный, запутанный поток гнева и возбуждения, который пульсирует во мне с одинаковой силой.

Перестань быть таким чертовым идиотом. У меня нет причин злиться на него за то, что он прикоснулся к ней. Она была призом в этой чертовой игре в покер, и он выиграл — неудивительно, потому что, судя по тому, что я видел, когда не пялился на темноволосую женщину, у него была железная концентрация и чертовски хорошее покерное лицо. И то, и другое, кстати, полезно знать, когда нужно обсудить с другими королями и Николаем, как нам помешать ему стать настоящей проблемой.

Что не поможет, так это мысли о ней или злость из-за того, что он смог отвести ее наверх, а я нет, как будто у меня есть право чувствовать себя собственником по отношению к ней.

Когда я прихожу, Николай уже сидит за столом вместе с несколькими другими королями, а некоторые места еще не заняты. Он кивает мне, когда я сажусь, чтобы пригласить Тео на конференцию, и я задаюсь вопросом, заметил ли он меня в клубе в прошлые выходные. Есть ли какой-то протокол, запрещающий что-то говорить? Задаюсь вопросом я, выводя на экран видеозвонок. Я не знаю, как это работает, у меня нет привычки покупать женщин или лично знать людей, с которыми я мог бы обменяться подобными словами. До этой ночи я бывал только в обычных стрип-клубах. Ничего похожего на "Розу".

— Нам нужно поговорить о Матвее Котове, — без обиняков заявляет Николай, как только все рассаживаются, а Тео присутствует при разговоре. — В этом городе много преступных организаций и банд низкого уровня, и я надеялся, что он просто один из них, временами раздражает, но беспокоиться не о чем. Однако у меня есть основания полагать, что со временем он может стать настоящей угрозой, и он стремится к этому. Я думаю, нам нужно уделять больше внимания тому, что он делает, собирать информацию, может быть, даже поручить кому-то из наших людей низшего звена проникнуть внутрь. У меня есть чутье, и оно нехорошее.

— Не мне оспаривать твое