— О дождях в рекламных буклетах пишут редко, — покивал Хэнк. — Путешествием вы довольны?

— Да, все очень мило…

— Еда — govno, — буркнул Вундербаум.

— Но зато какие большие порции, — одернула его жена. — Доктор сказал — круиз, вот ты и получил круиз.

— Я собираюсь взять нового доктора, который скажет — Майами. По крайней мере, если оттуда я звоню по делам, в Нью-Йорке тот же час.

— У меня есть причина задать вам один вопрос. Он покажется вам странным, но, пожалуйста, хорошенько подумайте, прежде чем ответить. Не согласитесь ли вы отказаться от круиза, разумеется, с возмещением всех затрат и вернуться в Штаты? Конечно же, первым классом.

— Что-то случилось с моим бизнесом, а от меня все скрывают! — вскричал Вундербаум. — Я это знал.

Стоит уехать на неделю, так эти idioty порушат весь бизнес. Уплыть в кругосветный круиз и остаться без бизнеса…

— Пожалуйста, не волнуйтесь, — прервал его Хэнк. — Моя просьба никак не связана с вашим бизнесом. Речь идет совсем о другом. Просто я и моя жена хотели бы воспользоваться вашей каютой на оставшуюся часть круиза.

От Хэнка, конечно, не укрылись отвисшая челюсть Френсис и ее округлившиеся глаза, однако он не позволил себе встретиться с ней взглядом. Вундербаум подозрительно прищурился.

— Что это вы затеяли? В чем, собственно, дело?

— Вы лично знакомы с мистером Дейвидом Рабино?

— Как можно заниматься пошивом одежды и не знать его? Мы вместе выступаем в поддержку Израиля.

— Вы знаете его подпись?

— Мою он знает лучше. Я передал ему немало чеков.

— Я серьезно. Вы узнаете его подпись и почерк?

— Узнаю? Я могу ее подделать. Дэв и я много лет работали рука об руку, пока он полностью не переключился на сбор средств для Израиля.

Хэнк достал из кармана конверт, вынул из него письмо, передал Вундербауму. Тот развернул листок, положил на стол, достал из нагрудного кармана очки, водрузил их на кончик носа. Читал медленно, в один момент пробормотал: «Chort», — и вскинул глаза на Хэнка. Дочитал письмо, вернул.

— Между прочим, подпись Рабино очень легко подделать.

— Возможно. И я не хочу, чтобы вы принимали решение исключительно на основе этого письма. У вас есть номер его телефона? Он ждет вашего звонка.

— Разумеется, я знаю номер его телефона. Но, мистер, в Австралии время отстает от Нью-Йорка на двадцать один час. Там — раннее воскресное, утро и, возможно, он еще сладко спит.

— Он сказал, что вы можете позвонить ему в любое время дня и ночи. Дело очень важное.

— Я позвоню ему прямо сейчас. — Вундербаум тяжело поднялся.

— Еда, она остынет, — крикнула вслед жена.

— Скажи им, пусть поставят в печку. Как и на корабле, хуже она не станет.

— Не следовало вам обращаться к нему с такими просьбами, — печально сказала она Хэнку, оторвав взгляд от удаляющейся спины мужа.

— Я действительно очень сожалею, — ответил тот. — Поверьте мне, если бы был другой вариант, я бы им обязательно воспользовался. Но его нет.

— Но почему? Что происходит?

— Я уверен, ваш муж все вам расскажет.

— Если он не такой, как мой муж, — вмешалась Френсис, более не в силах молчать. — Гора Рошмор говорит мне больше, чем он.

— Ничего! — Миссис Вундербаум наклонилась, успокаивающе похлопала ее по руке. — Они все одинаковые. Постоянно тревожатся из-за бизнеса и не говорят, почему, поэтому ты тоже начинаешь тревожиться, а какой от этого прок? Да никакого. Так уж устроен этот мир.

Появление официанта пришлось очень кстати. Хэнк с головой ушел в изучение меню. Они сделали заказ, после чего женщины всласть поговорили о вероломстве мужчин, найдя полное взаимопонимание. Хэнк облегченно вздохнул, когда Вундербаум наконец вернулся, отодвинул стул, плюхнулся на него.

— Молодой человек, вы своего добились.

— Но… почему? — взвыла его жена.

— Я скажу тебе позже.

— Я так и знала. — Она смиренно кивнула. — Позже — значит, никогда. Ты же сказал, мы объедем весь свет, у нас будет кругосветное путешествие. Хорошенькое получилось путешествие. Если ты не жаловался на качество еды, то звонил по телефону в Нью-Йорк. Может, нам действительно лучше вернуться домой, ты хотя бы избавишься от изжоги.

— Мистер Гринстайн, — неожиданно Вундербаум одарил Хэнка счастливой улыбкой, — я думаю, что вы спасли меня от неминуемой смерти от несварения желудка, возможно, вы даже спасли мой бизнес, поскольку я знаю, что вытворяют менеджеры, как только я поворачиваюсь к ним спиной. Давайте выпьем вина.

Вот тут и завязался оживленный разговор. Вундербаум знал фирму Гринстайна, даже пользовался ее услугами и несколько раз встречался с отцом Хэнка. Когда все съели, а вино осталось только в бокалах, Вундербаум озабоченно посмотрел на часы.

— Пошли, mama, нам пора паковаться.

— Для вас снят номер в отеле «Уэнтуорт», — сказал Хэнк. — Вы можете провести в нем несколько дней, если хотите, или сразу вернуться в Штаты. И я очень признателен вам за понимание и помощь. Просто не знаю, что бы мы без вас делали.

— Всегда к вашим услугам. Насладитесь круизом за нас. Только будьте осторожны со стейком и блюдами из печени. Они вас доконают.

Френсис с теплой улыбкой попрощалась с Вундербаумами, проводила их взглядом, помахала рукой, когда у двери они обернулись. Потом выпила вина, забарабанила наманикюренными пальчиками по столу и очень уж сладко улыбнулась Хэнку.

— А теперь, говорливый сукин ты сын, тебе придется рассказать мне все, именно все, от начала и до конца. Что тут происходит и почему нас занесло сюда. Это же надо, «Ка-Е-Вторая»!

— А может, я расскажу, когда мы поднимемся на борт? У нас есть только пара часов, чтобы собрать вещи…

— Нет! Говори. Что было в письме?

— Вот. — Он смиренно протянул листок. — Прочитай сама.

Она прочитала с все возрастающим изумлением, прочитала второй раз, прежде чем вернуть письмо.

— Получается, что я многого о тебе не знаю.

— Извини. Но не сердись на меня за то, что я ничего не говорил тебе раньше. Когда мы впервые с тобой встретились, об этом, разумеется, не могло быть и речи. А когда мы решили пожениться, поезд уже ушел. Я же не мог запинаясь выпалить: «Дорогая, так уж вышло, что твой будущий муж не только адвокат, но и агент полулегальных еврейских организаций». Возможно, тебе бы это не понравилось. Может, ты не собиралась замуж за человека…

— Плохо ты обо мне думаешь, если можешь в это поверить.

— Я очень хорошо о тебе думаю, в этом и беда. Я так сильно люблю тебя, что сама мысль о том, что я могу тебя потерять, повергает меня в ужас. Может, я боялся рассказать тебе об этой стороне моей жизни. Может, оно и к лучшему, что все открылось до того, как мы действительно поженились. Теперь у тебя есть возможность передумать.