Первая половина дня была не плохой, мы притирались, знакомились с детьми, они не особо озорничали, тоже, видимо приглядывались ко мне. Слава была немного слаба, но не капризничала без дела. Сава ее не донимал, каждый был при деле. Маша только немного напрягала постоянными звонками, но ее тоже можно понять. Так мы добрались до обеда. Я покормил детей. И готов был начать их укладывать, как в квартиру ворвалась совершенно странная женщина. С виду она была похожа на железную леди, или снежную королеву, красивая вся правильная, даже какая- то выверенная, держала себя как на светском приеме, будто она не в квартиру с детьми зашла, а на ассамблею объединённых наций попала. Дети при виде ее особой реакции не выказали, Слава была слаба, поэтому легла без пререканий. А Сава попытался побунтарить, но у него не получилось, потому что все внимание женщины было направленно на меня, и это внимание радушным гостеприимством не назовешь.

— Вы какими судьбами здесь!? — холодным и визгливым голосом поинтересовалась женщина.

— Видимо такими же что и вы! — не стал я оправдываться и лебезить перед ней.

— Я здесь живу!

— А я сижу, книжку читаю — показываю ей книгу сказок, которую собираюсь читать детям.

— Как вы сюда попали? — сложила руки на груди женщина.

— Через дверь.

— Вы издеваетесь? Кто вас пустил? И где Маша?

— Маша на работе, она и пустила, перед тем как уйти.

— Она бросила детей на непонятного мужика и усвистала на работу? Я была о ней лучшего мнения как о матери! — заключила фурия.

— Почему же на непонятного? Я очень даже понятный, мыслю ясно, говорю на русском.

— Так, вы свободны, — разворачивается и выходит из комнаты женщина.

— Не вы меня звали, не вам и выгонять, — кидаю в спину радушной хозяйки. Не могу же я оставить детей, да еще частично больных с какой-то Фрекен Бок*

Женщина скрылась за поворотом коридора. Я выдохнул. Вот это напряжение! Мне даже хотелось встать во фрунт**, когда она зашла, очень эффектная женщина. Я как будто снова очутился в армии и стоял перед генералом или командующим сухопутных войск. Сложно, наверное, детям, да и Маше с таким соседством. Я не знаю, кем приходится она Маше, но как то уж больно официально и строго стало все ощущаться с ее появлением в квартире. К стати, Маша меня о нем не предупреждала и не говорила, что она с кем то живет или снимает комнату у хозяйки. Да и как то не похожа эта женщина на нуждающуюся и сдающую свои квадратные метры старушку. Это вопрос надо поднять при разговоре с Машей. Кстати, видимо с ней эта дама и говорит. Опа- па, это почему же я гопник в трико!? А с виду вроде приличная женщина, а ведет себя не очень, дверь хоть бы прикрыла за собой, прежде чем так по телефону разговаривать. Вот по разговору чувствую, Маше тоже прилетит, как только она появится дома. Вот это денек!

Уложил детей, и решил позвонить Маше. Узнать когда придет врач и за одно, может она ситуацию с женщиной странной прояснит. Она вязла трубку сразу и сказала, что Тая ей звонила, ага, значит, фурию зовут Таисия, и что она встретит врача и все запишет и расскажет про Славу. Еще сказала, что заходил Егор, после этой новости уже не было интересно про Таю, а вот про моего начальника даже очень. Оказывается, они поругались. Наорали друг на друга, и он очень недоволен, что меня нет на рабочем месте. Я понимаю, что далеко не моим отсутствием он обеспокоен, видимо что-то между ними произошло, но выудить что-то из Марии по телефону не удастся. Звонки Егору ни к чему не привели, он не взял трубку, видимо что-то серьезное.

Ну ладно, будем разбираться по мере поступления проблем. Пока мне надо досидеть до прихода Маши, ей закончить с приготовлением и благополучно вернуться домой. И главное не попереубивать друг друга нам с фурией, пока ждем Машу. А ждать еще часов 5 не меньше.

*Фрекен Бок — домработница из трилогии Астрит Линдгрен Малыш и Карлсон, немолодая женщина, старая дева (иначе она называлась бы «фру»), нанятая для присмотра Малыша, пока его мама убыла на лечение.

** Фрунтовое учение — строевое учение войск, которым увлекался прусский король Фридрих II и его почитатели — русские императоры Павел I и Николай I, а также А. Аракчеев. Таким образом, стать во фрунт — вытянуться в струнку, становиться на вытяжку.

Маша

Я ждала Яну как никогда, она должна была прийти в 14.00, но позвонила, что должна задержаться в университете, так как скоро сессия и надо уладить что-то по учебе. Я не стала еще грузить ее своими проблемами, ведь если ей надо задержаться, то она все равно задержится, и если я накручу ей нервы, то лучше от этого не будет. Буду ждать, как придет, так и придет. Хотя сама переживала жутко. Что скажет врач, как там Игорь Ильич уживается с Таей, то, что с ней может быть не просто, хотя она и старается, я уже знала, а как бывает, если она не старается? А про то, как с ней уживаться на одной территории, если она старается в обратную сторону, я и думать не стала. В конце концов, Игорь Ильич взрослый мужчина и сам вызвался помочь. Вот пусть и помогает. Мне тут тоже не сладко. Народу очень много. Я просто вся в мыле, присесть вообще некогда, еще и нервы на пределе из-за Славы, врача, Таи и Игоря Ильича. Вот денек! А ведь скоро Новый год. Все ждут праздника и чуда. А я переругалась с начальством. Упахалась на работе. Ребенок болеет, тетя на меня зла и разочарована моим поведением. Что-то по всем фронтам провалы.

Время обеда можно сравнить с войной. Я просто не знала, за что хвататься, все-таки еще один повар это уже не роскошь, а жизненная необходимость. Яны жутко не хватало. На удивление или по закону подлости народ шел не до 14.00 как обычно, а до 15.00, причем не по одному, а компаниями. Видимо людям перед праздником очень хочется общения, эмоции переполняют, и хочется ими делиться. С точки зрения финансов — это просто замечательно, а с точки зрения моих гудящих ног и идущей кругом головы, не очень. Когда поток людей немного сбавился, я обрадовалась. Как сильно меняет наше восприятие ситуации личные моменты! Раньше я грустила, когда людей не было, а теперь я счастлива, что, наконец, затишье. Боже мой! Не уже ли можно выдохнуть? И Яны все нет. Я сидела на месте расчета заказа и абсолютно не хотела куда-то вставать! Надо еще нанять кассира. Это тоже уже не роскошь. Это просто необходимость. Я разрывалась между раздачей и расчетом. Конечно, это сильно замедляло очередь. И рождало недовольство посетителей. Ведь кому понравится ждать? Надо это обсудить с Игорем Ильичом. Хотя, с ним я теперь обсуждаю здоровье детей. Ему не до этого. Надо самой искать кассира и повара. Где же Яна!? Когда же кончится этот день?

Почти в 16.00 звякнул колокольчик. Я почти запрыгала от радости. Думала что это Яна. Когда я подбежала к раздаче чтобы встретить свою помощницу, оказалось, что это не она. Лицо видимо мое не выражало дружелюбия и радушия, мужчина нахмурился и отвернулся. Потом начал резко осматриваться. Как — будто искал кого-то. Я подумала, что у нас в столовой уже начали назначать встречи, растем. Расположилась за раздачей, ожидая мужчину. Он долго кружился по пустым столам, примеряясь, где сесть. Потом сел так, чтобы было видно входную дверь, кухню и двери кабинета. Посидел немного. Потом, видимо, осознав, что у нас самообслуживание, подошел к раздаче и взял дешевую булочку и чай без сахара. Сел на свое место и даже не притронулся к еде и напитку. Я была рада, что он не заказал кучу блюд, и мне не пришлось его долго обслуживать. Стоять на ногах было просто невозможно. А мне еще заготовки делать на завтра. Яны так и нет, и не известно придет ли. Я отправилась на кухню заниматься подготовкой к следующему дню. И уже почти все сделала. Как прибежала Яна. Она была тоже очень уставшей. Девушка виновато помялась у входа. Я посмотрела на нее уставшим взглядом, но без осуждения. И она выдохнула. Быстро побежала переодеваться. А я бросила дела и откинулась на спинку стула. Больше ничего делать не могу. Я даже сомневаюсь, дойду ли я до дома, согласятся ли мои ножки еще и донести меня до дома по заснеженным дворам.