Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я всегда думал, что один из них должен был быть связан с вампиром.
— На самом деле вампирское сообщество думает, что Жиль де Ре продал свою душу дьяволу после того, как его подругу Жанну д’Арк сожгли заживо. Это поколебало его веру в Божью благодать.
— Понимаю, — произнес Эдуард.
— Мы оба знаем, что даже если дьявол хотел его душу, побуждения, которые сделали его педофилом-убийцей, должны были присутствовать всегда.
— Да, но он использовал свою веру в Бога, чтобы не действовать в соответствии с ними. Церковь веками использовала теорию о том, что если ты молишься об избавлении от педофильных побуждений, то нужно стать священником.
— Ага, поспрашивай жертв педофилов-священников и монахинь, сильно ли это помогает.
— А я и не говорил, что согласен с этим утверждением.
— Извини. Я выросла католичкой, так что это мое больное место.
— Иногда я забываю этот момент.
— Какой?
— Что когда-то ты была хорошей маленькой девочкой из католической школы.
— Вообще-то, я не ходила в католическую школу.
— Что, и никаких клетчатых форменных юбок?
— Нет. Извини, что разочаровываю.
— Ну, по правде говоря, школьницы — не моя тема.
— Почему-то иначе даже и не думала.
Я услышала улыбку с того конца телефонной линии, когда он ответил:
— Не думаю, что каждый из нас проводит много времени, интересуясь причудами другого.
— Не-а, — согласилась я.
— Так почему Та-Кого-Нельзя-Называть внезапно сорвалась с нарезки вместе со своими вампирами?
— Дамиан не считает, что это она.
— А это могут быть какие-то из ее вампиров, зверствующие без ее ведома?
— Он уехал всего пять лет назад, Эдуард, и говорит, что она убила бы любого из своих вампиров за такую неосторожность.
— Вампиры легализованы в большем количестве стран, чем когда-либо раньше, Анита. Почему она все еще прячется, если не делает таких вещей?
— Судя по всему, она такая же, как и многие действительно старые вампиры. Она не верит, что новые порядки устойчивы, и когда люди снова начнут убивать вампиров, она все еще будет скрыта в своей крепости в Ирландии, недосягаемая и нетронутая.
— Тогда старая группа Дамиана больше не единственные вампиры в Ирландии.
— Она была достаточно сильна, чтобы веками держать других вампиров подальше. Если ей не под силу остановить новую волну, то, как считает Дамиан, она теряет силу.
— Что заставило бы ее превратиться из достаточно страшной, что ты даже не хочешь называть ее имя, до позволения кучке новых вампиров бесчинствовать в Дублине?
— Дамиан понятия не имеет.
— А ты?
Я размышляла об этом, проезжая по темным ночным кварталам, направляясь к району старых складов, который, благодаря «Цирку Проклятых», превратился в привлекательную туристическую зону.
— Анита, ты все еще там?
— Здесь, Эдуард, просто задумалась. Я не знаю. Вампиры или набирают силу, или слабеют. Сила, которую я почувствовала несколько лет назад, не собиралась угасать.
— Если Та-Кого-Нельзя-Называть не является причиной, но и не может все это остановить, то что происходит?
— То, что прибыло в Ирландию, должно быть сильнее ее.
— Что может быть сильнее ночной ведьмы, которая способна наслать страх через полмира?
— На ум приходит Мать Всей Тьмы, но она мертва.
— Мы ее убили, — сказал он.
— Да. — Я не уточнила, что, по сути, большая часть заслуги лежала на мне, но, если бы Эдуард не прибыл с подкреплением, вместо нее умерла бы я, так что «мы» убили ее. Нанести смертельный удар, не признав всех людей, которые помогли расставить все по местам и разрулить ситуацию — просто не достойно.
— Тогда что еще — или кто — силен достаточно, чтобы заставить Ту-Кого-Нельзя-Называть отступить?
— Ты ведь знаешь, что это Та-Что-Его-Создала, да?
— Знаю, но это прозвище прикольнее.
— Не знала, что ты фанат Гарри Поттера.
— Мы по очереди читали про него Бекке, когда она была маленькой. К концу серии она уже могла читать нам вслух.
— Понимаю, почему ты любишь книги, — сказала я.
— Так как, что может быть достаточно жутким, чтобы испугать Ту-Кого-Нельзя-Называть?
— Я не говорила, что она испугалась, Эдуард.
— Пугающие люди сдают назад только по одной причине, Анита.
— И это?..
— Когда они встречают кого-то еще более пугающего, — объяснил он.
— Или вы достигнете понимания, как мы с тобой, когда мы просто работали вместе, но еще не были друзьями.
— Верно, но не думаю, что у древних вампиров есть товарищи по работе.
— На самом деле нет, — согласилась я.
— Как я могу связаться со старым мастером Дамиана?
— Никак.
— Она должна что-то об этом знать, Анита.
— Я разделила с Дамианом воспоминания об этой женщине, и ты не захочешь находиться с ней один на один.
— Я могу позаботиться о себе.
— Я знаю, но если ты не собираешься ее убивать, то держись от нее подальше.
— Она серьезно тебя запугала.
— Да, Эдуард. Серьезно.
— Но мне по-прежнему нужна информация от нее или кого-то из ее группы.
— Я поговорю с Жан-Клодом и Дамианом и с другими. Посмотрим, удастся ли найти кого-нибудь, с кем можно поговорить, чтобы не встречаться с ней лично.
— Последним вампиром, которого ты настолько боялась, была Мать Всея Тьмы.
— Что должно подсказать тебе, почему я не хочу, чтобы ты лез к ней, пока я за тридевять земель от тебя.
— Думаешь, мне нужно подкрепление?
— Я думаю, оно нужно любому, кто выступает против нее.
— Приму к сведению, — сказал он, и мне не понравилась его интонация.
— Пообещай, что дождешься меня, прежде чем пытаться ее отыскать.
— Здесь мрут люди, Анита.
— Они для меня незнакомцы, а ты — нет.
— Ты просто не хочешь объяснять Донне и детям, почему меня больше нет.
— Прямо пи@дец как не хочу, так что потрудись не умереть, пока я не там, чтобы прикрыть тебе спину.
— Я пытаюсь добиться, чтобы они пригласили тебя на это дело, но у них тут серьезные зарубы на тему некромантии.
— Ирландцы так гостеприимны ко всем типам магии, кроме моей. Круто.
— Я попробую протащить тебя сюда в обход полиции.
— Говори.
— Нет, скажу, когда удостоверюсь, что получится, а может, поделюсь с тобой, когда ты скажешь, как связаться со старым мастером Дамиана.
— Отлично, храни свои секреты. А я пошла на свидание.
— С Жан-Клодом или с Микой и Натэниэлом? — поинтересовался он.
— Небольшой микс, — ответила я.
— Хочу ли я знать?
— Скорее всего, нет.
— Тогда развлекись и не делай ничего, что не сделал бы я.
— Эдуард, ты гетеросексуал. Все, что я планирую делать, — ты бы не стал.
Он рассмеялся, и на этом звуке мы разъединились,
