витязь с огненного цвета волосами, что сегодня днём на центральной площади свирепого Могуту к знахарю отправил? Слухи быстро распространяются, весь город об этом только и судачит! Жаль, что я этого не видел…

Ратибор лишь неопределённо крякнул в ответ, с увлечением накинувшись на баранью голень.

— А Ждан Заяц — это тот самый, который и зимой и летом «зайчика» на голове носит, потому что своих ушей не хватает? — наконец, чуть прожевав, спросил он.

Хвощ едва не подпрыгнул и весь аж заёрзал в ужасе:

— Ты, конечно, воин бывалый, незнакомец! И знатно ты раскидал подручных Ждана! Но теперь, можешь не сомневаться, их стая будет! Целая стая, понимаешь⁈ И сам Ждан во главе! Поэтому послушай доброго совета: не говори ему ничего про его ракушки. Вообще ничего, даже не упоминай! Тогда, возможно, умрёшь быстро. А если всё-таки ляпнешь что-то… Ждёт тебя смерть мучительная! Последнего бедолагу, кто имел неосторожность что-то сказать про его уши, собирали по частям в окрестных переулках не один день…

— Хорошо, — опять хмыкнул Ратибор, — а ты не боишься тут стоять и всё это нам рассказывать? Донесут вот постояльцы-то, что ты с нами тут якшался. Несдобровать тебе.

— Кто донесёт-то⁈ — нервно отмахнулся Хвощ. — Оглядись вокруг — нет уже никого, все убегли! Даже мои жрицы любви, и те дали завидного стрекача! А всё потому, что никто не хочет попасть под горячую руку Ждана Зайца, когда он сюда вернётся со всей своей сворой…

Друзья удивлённо огляделись. И правда, зал корчмы опустел. Кроме них самих, Хвоща да того первого пьянчуги, которого Ратибор ногой спихнул со скамьи и что тихо теперь посапывал себе в стороне на полу под лавкой, в таверне никого больше не было.

— Хех, знатно же он всех напужал в округе, — пробурчал угрюмо Мирослав.

В этот момент дверь трактира открылась, и в «Хромую лошадь» ввалилось человек десять разбойного вида молодчиков. С ними оказалась и парочка из тех, кого Ратибор недавно выставил за дверь.

— Ещё заказывать будете что-нибудь? — тут же громко спросил Хвощ. Вопрос был задан подчёркнуто сухо. Тон его мгновенно сменился с сочувственного на официально-нейтральный и даже, скорее, на недоброжелательный и враждебный.

— Кувшин своей лучшей медовухи тащи ещё и свободен! — в тон ему ответил Яромир.

Зашедшие в кабак разбойники недобро покосились на троих друзей, но не сказали в их адрес ни слова. Они сели за столы в центре и, заказав себе вина, принялись шёпотом что-то лениво обсуждать, то и дело бросая косые, полные ненависти взгляды на Ратибора, Яромира и Мирослава.

— На вино-то с медовухой не налегаем особо, други мои. Делаем лишь вид, что хлебаем это пойло. Пущай думают, что мы под хмельком малёха, — Яромир чуть пригубил из стоящего перед ним кувшина с вином, но так, что со стороны показалось, будто он отхлебнул минимум половину. — Эти гости пришли сюда явно по наши души. И совершенно точно, что это не все на сегодня… Ждут ещё приятелей. Так что делаем лишь вид, что пьём…

— Пущай приходят, мы тоже подождём, — Ратибор пожал могучими плечами, догрызая своего барашка, но жбан с вином всё же отставил чуть в сторону. — Мы затем и пожаловали сюда! И я очень надеюсь, что эти пугала огородные меня не разочаруют. Я так соскучился по хорошей драке! Может, прямо сейчас им накидать? А потом и тем, кто ещё придёт, наваляем! Не люблю ждать и догонять…

— А обождать всё-таки придётся, — Мирослав отставил в сторону свою тарелку с остатками барашка; на кувшин с вином он даже не взглянул. — Нам Ждан нужен, помним об этом! А его тут нет. Если мы уделаем всех его разбойничков без него самого, можем и спугнуть нашего кролика… Засядет в какой-нибудь норе и соберёт через месяц новую шайку. И все наши усилия коту под хвост…

— Ну ладно, убедил… — Ратибор разочарованно вздохнул. — Главное, чтобы этот гад ползучий вообще приполз сюда!.. А то я эту халупу с землёй сровняю, клянусь Сварогом! Я настроился сегодня на добрую заварушку! И не позволю, чтобы какие-то «зайцы» лишали меня моих маленьких радостей жизни…

А тем временем народ в таверну всё прибывал. И прибывал именно за столики в центре зала, подсаживаясь к разбойникам. Вооружены все были до зубов. По два-три человека они присоединялись к своим приятелям, косо поглядывая на троих друзей и недобро ухмыляясь. Вот уже и за двумя столами им стало мало места; подвинули ещё парочку, чтобы всем уместиться. Подошло и несколько знакомых лиц, с которыми Ратибор, Мирослав и Яромир успели сцепиться на пути в город. Те самые разбойнички, коих богатыри прогнали давеча из деревеньки, что недалече, во главе с постоянно ёрзавшим на своём месте их старым знакомым Курьяном, которые периодически искоса, с плохо скрываемыми раздражением, злостью и торжеством нет-нет да и позыркивали на троих воинов. Видимо, предвкушение скорой расплаты за недавнее унижение распирало их изнутри.

— Смотри-ка, Рат, — хмыкнул Яромир, лениво отхлебнув кваса, — наши чванливые знакомцы по вчерашней деревушке припелёхали. Никак, соскучились по тебе!

— Ха! Очень на это надеюсь! — Ратибор потирал руки в предвкушении. — А уж как я по ним скучал!

А народ тем временем всё подходил да подходил. Вскоре в харчевне появился и Могута. Тот самый Могута, что совсем недавно имел несчастье встретиться с Ратибором в поединке на центральной площади. Его сломанный нос сильно опух и посинел, казалось, занимая теперь половину лица. Травяная примочка, наложенная знахарем, то и дело норовила сползти, поэтому он постоянно придерживал её одной рукой. Зайдя в корчму, лысый громила злобно, полными лютой ненависти глазами зыркнул на молодого богатыря, но сдержался и лишь молча сел за столы к другим лиходеям. Перешёптывание вкупе с косыми взглядами только усилилось.

— Ну, за твоё здоровье, носатый! — Ратибор не удержался, раскатисто хохотнул, встал и залпом осушил кружку с квасом. — Будь здоров, не хворай! — после чего рыжеволосый великан широко улыбнулся, глядя прямо в налитые кровью зенки Могуты, зычно рыгнул и сел за свой стол.

Могута от бешенства сначала покраснел, потом позеленел, потом снова покраснел. Хотел было привстать и что-то сказать, но рука Курьяна опустилась ему на плечо, и в наступившей тишине стали слышны тихие, как шелест опавшей листвы, слова: «Обожди, рано ещё! Ждан велел не трогать их до его