войну! Вперёд, ковен! – кипела от бессильной злости тётя Пруди.

– Нет, войны не будет. Не теперь, когда вы создали это… чудовище, – возразила тётя Морган, и мне трудно сказать, чего в её улыбке было больше – веселья или отвращения. – Это единственно верный, разумный путь.

Но я почти не сомневалась, что любой тиран считал выбранный им путь единственно верным.

– Давайте всё обсудим… – начала мама.

Но тётя Морган принялась раздавать отрывистые команды, больше не обращая внимания на моих родных:

– Морганы, к овощу!

– Только не мою тыкву! – взвыла тётя Пруди.

– И захватите эту грязную каргу, – добавила тётя Морган.

– Только не мою сестру! – вскричала тётя Конни.

– И ведьму домашнего очага, – приказала тётя Морган. – Заберите всех троих, они нам пригодятся.

– Но, матушка… – сказал кто-то очень тихо. Мой взгляд заметался по комнате в поисках говорившей.

– Не сейчас, Сенара, – отрезала тётя Морган.

– Но среди них есть и маленькие колдуньи, матушка, – напомнила одна из младших Морганов. Она имела в виду нас.

Мирабель рядом со мной поёжилась.

– О, они ушли, – легкомысленно сказала мама. Я ещё никогда не слышала, чтобы она лгала. – Кому нужны такие жалкие колдуньи. – И я ещё никогда не слышала от неё обидного слова. Она притворялась из-за Морганов.

– Верно. Слабачки и никчёмыши нам не нужны, – согласилась тётя Морган. И хотя я понятия не имела, как применять магию, никто из моего ковена ни разу не обозвал меня слабачкой или никчёмышем.

– Но, матушка… – снова попыталась маленькая колдунья.

– Достаточно! С нас хватило твоей бесполезной сестры.

Сенара в морганской белой мантии выглядела благородно и роскошно. У неё были такие же тонкие поджатые губы, как у тёти Морган, правда, сейчас она закусила нижнюю. Если бы такая девочка заговорила со мной в школе, я бы перепугалась, но в нынешних обстоятельствах она была меньшей из наших проблем.

– Матушка… давай я…

Тётя Морган повела взглядом по комнате, и остальные ведьмы из её ковена, как тренированные солдаты, синхронно зашевелились и закружили вокруг тыквы и моих родных, как группа маленьких лун вокруг солнца, на секунду скрыв из виду мою маму.

– Я не буду повторять, Сенара. Не заговаривай, пока не спросят, не делай ничего, пока не скажут, – ледяным тоном отрезала тётя Морган, отворачиваясь от своей дочери.

Морганы сформировали большую многоконечную звезду, поймав моих родных в мерцающую сеть своей магии.

Тётя Пруди продолжала шипеть и сыпать проклятиями на Морганов. Мама слегка попятилась, чтобы встать плечом к плечу с сёстрами.

Тётя Морган заняла своё место на конце звезды.

Как бы мне ни хотелось чем-то помочь маме и тётям, я не знала, как это сделать, и боялась всё усугубить.

Морганы по очереди взялись за руки, озаряясь, когда их руки соприкасались.

Тётя Морган сощурилась. В комнате потемнело, из-за чего глаза Морганов засияли ещё ярче.

В воцарившейся тишине я увидела, как мамины губы – она не отрывала от меня глаз – сложились в беззвучное «Звёзды знают».

Тётя Морган слегка подняла подбородок, а затем быстро кивнула.

И их не стало. Наш дом опустел – ни тёти Конни, ни тёти Пруди, ни мамы, ни Морганов, ни тыквы. Будто их никогда здесь и не было.

Мирабель отпустила меня, и от неожиданности я едва не упала. Мою голову будто набили ватой. Всё казалось далёким, словно это происходило не со мной. Я не могла поверить, что только что собственными глазами увидела, как мама, тёти и Морганы растворились в воздухе.

– За мной, – сказала Мирабель. – Тихо.

Глава 14

Я пребывала в том особом шоковом состоянии, когда разум категорически не желает осознавать случившееся. Мама говорила, что перемирие между нашими семьями зиждилось на правиле «скрываться и не вредить», но Морганы, очевидно, решили, что они выше этого.

Мирабель, стараясь производить как можно меньше звуков, открыла входную дверь. Я нетерпеливо переминалась за её спиной, как будто, если бы я увидела место, где всё произошло, непосредственно изнутри, а не через окно, это бы как-то изменило тот факт, что все мои родные исчезли, но Мирабель не позволяла мне её обойти. Словно мы были участниками какой-то опасной миссии.

Отправление не доставлено. Снова! Если вам до сих пор неизвестен статус вашей посылки, обратитесь за дальнейшей информацией.

Она бесшумно прокралась в коридор.

– И что нам теперь делать? – донёсся из нашей гостиной чей-то ноющий голос.

– Тс-с, – шикнул другой голос.

– Мы посреди города, полного людей! И я не хочу здесь оставаться – только взгляни на эти горы старого хлама!

– Тс-с! – более настойчиво зашипел второй голос.

– Смотри… Думаешь, это Мерлин на гобелене?

Я недоумённо переглянулась с Мирабель. У нас дома не было гобеленов.

– Выглядит жалко.

Я рискнула высунуть голову. В нашей гостиной спиной к нам стояли две девочки, но я узнала их по косичкам: по коротким и неаккуратным у одной и уложенным элегантной короной – у другой. Они тоже были в дурацких длинных мантиях, правда, вне своего ковена смотрелись не так уж впечатляюще. Было ужасно странно видеть их посреди нашего опустевшего дома, жадно рассматривающих нашу прародительницу на старом пледе, который тётя Конни повесила на стену. Я отгоняла мысли о том, где сейчас мама и тёти, решив сосредоточиться на двух юных Морган.

– Мирабель, – прошипела я, – сейчас самое время, чтобы… – я покрутила пальцем, чтобы она поняла, о чём я.

Она стиснула зубы, и меня вдруг осенило, что, хотя она совершенно точно творит магию наедине, в безопасности своей постоянно расширяющейся комнаты, я никогда не видела, как она это делала.

Куча книг покачнулась и обрушилась, вынудив одну из Морганов отпрыгнуть в сторону. Прежде чем она сумела восстановить равновесие, на неё с драматичным звоном рухнула стопка кастрюль, словно они были на нашей стороне. Что было вполне вероятно, учитывая, как Мирабель чуть покачивала ладонью. Пляшущие вокруг её пальцев искорки оживляли наш дом, превращая его в совершенную охранную систему от посторонних.

Девочка помладше споткнулась о ковёр и бухнулась на руки. Оконные ставни оторвались от рамы и упали прямо ей на голову, впечатав её лицом в пол.

– Да что с этим местом такое?! – шёпотом взвыла она, неловко поднимаясь. – Сенара! Сделай что-нибудь! Этот дом на меня охотится!

Сенарой звали ту девочку, которая обращалась к тёте Морган «матушка», пока та не приказала ей молчать. Мне трудно было представить, что такая холодная женщина, как тётя Морган, может быть для кого-то «матушкой».

– Это ты делаешь? – на всякий случай уточнила я у Мирабель.

– Защищайте! Ограждайте! Оберегайте! – едва заметно