Тот опыт, который я накопил за мои 23 года полярной работы, применим к зимней кампании, в частности в условиях позиционной войны, и может быть использован в значительной степени для сохранения жизнеспособности и повышения эффективности войск в полевых условиях зимой.

Хорошее предложение, но 59-летнего национального героя никто не хотел призывать на действительную военную службу.

Как и Амундсен, Пири бредил авиацией. На смерть Уилбера Райта, пионера самолетостроения, он сложил оду:

Райт был больше чем изобретателем, больше чем ученым. Он был завоевателем и исследователем… поскольку дал человечеству новое царство и новую власть. Более величественное и роскошное, чем сама земля, царство воздушного пространства, принадлежащее Создателю, молниям, ветрам и птицам, но запретное с самого начала для человека.

Летал ли сам Пири? Да. Вот строчки из книги Грина: «Во время его первого воздушного путешествия, предпринятого на одном из устаревших небезопасных драндулетов над проливом Лонг-Айленд, заглох мотор… Он отделался несколькими синяками и на следующий день полетел вновь. Много раз после этого он летал без каких-либо колебаний».

Письмо Роберта Брайса автору книги: «На склоне лет Пири занимал пост президента Американской авиационной лиги… Он совершил свой первый полет как гость Аэроклуба Америки 17 октября 1915 года на гидроплане Кертиса. Насколько мне известно, он летал только в качестве пассажира».

Пири – авиатор

Пири – контр-адмирал, но без военного образования и без какой-либо военной подготовки. Вряд ли он мог стать полководцем или военным теоретиком, но вполне мог быть пропагандистом, глашатаем. Подобная деятельность всегда востребована, и, похоже, Пири преуспел именно в ней, о чем много и охотно повествует Уимс. Биограф Пири вспоминает аксиому, приписываемую афинскому военачальнику Фемистоклу (VI–V века до н. э.): «Кто господствует в море, тот командует всем». По Уимсу, поборник авиации Пири переиначил древний афоризм:

«Кто господствует в воздухе, тот командует всем».

1 мая 1917 года один из конгрессменов цитировал Пири в палате представителей:

Сейчас наши воздушные силы находятся под руководством частично сухопутных войск и частично ВМС. Такой порядок – я не могу назвать это системой – является по своей сути ошибочным. Он означает разделение и рассредоточение ответственности. Он означает отвлечение офицеров от дел первоочередной важности в своих ведомствах в это критическое время. Он означает, что аэронавтика – это последняя и самая меньшая из многих обязанностей, выполняемых этими офицерами… Несмотря на то что в настоящий момент необходимость немедленной воздушной готовности продиктована военной ситуацией, все средства и усилия, затраченные на нашу авиацию, в дальнейшем пойдут на развитие мирной авиационной службы… Перевозку корреспонденции, пассажиров и срочных грузов, организацию спасательной службы на наших побережьях…

Джон Уимс: «[После вступления США в войну] Пири стал еще более неистовым в своей кампании за скорейшее наращивание мощи вооруженной силы. Он критиковал отсутствие подводных лодок – для учений – на базе в Пенсаколе, где тренировались летчики ВМС, и по той же причине критиковал отсутствие самолетов на базах подводных лодок».

«Он любил сравнить страну с фехтовальщиком: самолеты – глаза, подводные лодки – щит, линейные крейсеры – смертельная атака».

Как тут не вспомнить пыл меморандума Пири 30-летней давности:

Физическая структура [полярного] отряда во всех отношениях должна следовать образцу физической структуры сильного, выносливого человека. Должна быть одна голова – и только одна, туловище должно быть компактным, цельным, привычным к холоду и к лишениям, без единой унции ненужного веса и под абсолютным контролем головы, которая, как у человека, должна сопровождать туловище во всех случаях.

Следуя этой аналогии, один знающий белый будет головой, два других белых, выбранных исключительно за их смелость, решительность, физическую силу и преданность командиру, будут представлять собой руки, а погонщик и туземцы – туловище и ноги.

Летом 1916 года Роберт Пири предпринял попытку пробиться в политический истеблишмент. В связи со смертью сенатора штата Мэн адмирал решил самым срочным образом баллотироваться в Сенат. Юрист Чарльз Николс отозвался на поручение: «Я написал статью, где рекомендовал Вас как кандидата на должность сенатора от штата, и сегодня утром привез ее в офис Express [в Портленде], но там это заявление не стали публиковать как новость. Они предлагают опубликовать его как новость при условии, что оно поступит от Вас… но я бы предпочел, чтобы это выглядело иначе – будто другие просили Вас стать претендентом на должность, а не Вы сами объявили себя кандидатом».

На вопросы редактора Express Пири ответил:

Я получил Вашу телеграмму, где Вы спрашиваете меня, соглашусь ли я выдвинуть свою кандидатуру на пост сенатора США… если мне сделают такое предложение.

Если бы Ваш вопрос касался полного сенаторского срока в 6 лет, то я отказался бы не задумываясь. У меня нет политических амбиций.

Но если штат Мэн предложит мне быть кандидатом на пост сенатора, чтобы заполнить краткий, неистекший срок моего друга… то я приму это с глубоким чувством ответственности и благодарности за оказанную мне честь и с осознанием, что в течение предстоящих двух лет активной работы этот высокий пост в сочетании с силой моего желания позволит мне внести свою лепту, быть полезным штату Мэн и моей стране…

Реальность оказалась, как и во многих других схемах Пири, иной. Николс предостерег: «Вы не можете