Вопрос о приглашении висел в воздухе, но Лиля и Алеша не очень торопились получать его, они еще не решили, стоит ли им уезжать.

В тот вечер Лена пришла к ним с мужем, высокая красивая женщина около шестидесяти лет, очень веселая, общительная, болтунья. По-русски говорила свободно, с легким украинским акцентом. Савицкий попросил Павла и Августу временно приютить Лену у себя, пока он ведет дневные переговоры с сотрудниками Комитета.

Августа обрадовалась компании, водила Лену по городу, по музеям, ходила с ней в театры и на концерты. Они быстро подружились. Отношения с Савицкими становились все более близкими. Уехав, они присылали из Европы красивые почтовые открытки из мест, где отдыхали.

Уже много лет у Августы была забота уговорить Сашу Фисатова жениться. На правах тетки она много раз осторожно заговаривала с ним об этом. При каждом разговоре Саша свешивал голову на бок, стеснялся и говорил:

— Тетя Авочка, ну на ком же мне жениться? Я ведь ни в кого не влюбился и меня никто не любит.

— Тебе надо больше общаться в женском обществе, может, кто-нибудь тебе приглянется.

— Но я ведь этого не умею, я стесняюсь.

Действительно, в тех немногих случаях, когда у него возникали близкие отношения с женщинами, инициатором всегда была женщина и связи бывали короткими, он не был романтиком, женщинам это не нравилось.

Августа удивлялась, говорила ему:

— Неужели ты никогда никого не любил?

— Когда был молодой, любил. Очень любил. До сих пор вспоминаю одну женщину, Надю. Но ведь моя жизнь была исковеркана пленом в Германии и заключением в России. Наверное, я пропустил свое время любви.

Павел считал, что Саша так и останется старым холостяком, наедине говорил Августе:

— Оставь его, он не создан для семейного счастья.

— Но ведь нельзя жить, никого не любя.

— Есть люди, которые так устроены, что любовь к ним не прилипает. Он прав, что пропустил свое время.

Когда Саша узнал, что Алеша женился на Лиле, он вдруг признался:

— Дядя Павел, тетя Авочка, завидую Алешке. Вот он нашел в Лиле родную душу. А у меня родной души нет. Как бы я тоже хотел сказать вам, что нашел себе жену. — И грустно вздыхал: — Наверное, никогда этого не будет.

И вдруг однажды он ворвался в квартиру Павла с Августой как вихрь с криком:

— Я нашел ее, нашел!

— Саша, кого ты нашел?

— Я нашел Надю, ту мою любовь в первый год войны! У меня есть дочка! Я теперь отец!

Павел и Августа улыбались, видя его восторг, но не все понимали:

— Саша, расскажи, что произошло, как ты их нашел?

— А вот как. К предстоящей годовщине окончания войны с гитлеровской Германией меня пришел интервьюировать корреспондент журнала «Огонек». Он задал вопрос, как я попал в плен и как мне удалось выжить. Я рассказал, как было: бежал из немецкого лагеря в Белоруссии и, замученный и голодный, добрался до деревни к моим дальним родственникам. Они меня спрятали, откормили, я помогал им по хозяйству. И тут, рассказывая, я вспомнил про Надю, красивую городскую женщину Ее муж ушел в армию и пропал, а она тоже пряталась в деревне от немцев. Я рассказал, как в той деревне пережил первую настоящую любовь. Я не имел понятия, что он это опубликует. Я описал ему Надю, как она вошла в дом, где я жил, я уставился на нее — какая красивая! Она увидела мою реакцию и засмеялась звонким смехом, такой смех не забывается, и спросила: «Что, понравилась я вам?» Ну, я застеснялся, конечно, но все-таки сказал: «Очень». Она опять засмеялась: «Зайду позже, пойдем прогуляемся». К тому времени я уже отъелся после плена, у меня уже были силы, ну, и это самое было, как сказать, — мужское желание… Надя пришла в темноте, взяла меня под руку, прижалась ко мне жарким телом и повела к стогу сена: «Залезай за мной». Там она. подставила мне губы, ну, и это… — Саша замолчал, покраснел и, как всегда, свесил голову, потом добавил: — Так продолжалось несколько дней, я имею в виду стог сена. Потом ее родственник пригрозил, что немцы придут и возьмут меня. В ту же ночь я ушел, а все-таки с Надей попрощался. Помню, как она шептала: «Родной ты мой, дай бог тебе выжить и найти свое счастье, а я тебя полюбила».

Ну вот, я это рассказал корреспонденту по своей простоте. Я же не знал, что он все опубликует. А он возьми да и напиши в журнале все слово в слово. И оказалось, что тот журнал прочла одна молодая тридцатитрехлетняя женщина в городе Чистополе, на Каме, в Татарии. Ей понравилась история, и она показала статью матери, смотри, мол, какая трогательная любовь приключилась с этим героем. Там и фотография моя тоже напечатана. Ее мать прочла, посмотрела на фото и расплакалась: «Это ведь он про меня рассказал, он любовь моя, твой отец». И вот, представляете, через журнал «Огонек» они разыскали меня и позвонили. Я услышал чей-то женский голос, отдаленно знакомый. Она спросила: «Это вы про деревню рассказывали?» — и назвала деревню. «Да, про ту самую. Как вы догадались?» И в ответ она засмеялась таким счастливым смехом, что я сразу узнал его и крикнул: «Надя, это ты?» Она и смеялась, и плакала, а потом спрашивает: «Хочешь поговорить со своей дочкой?» Дядя Павел, тетя Авочка, вы представляете, как я опешил? Я не знал, что сказать, молчал, а в трубке уже новый голос был, похожий на ее, только моложе: «Папа, меня зовут Александра, так мама назвала меня в честь тебя. Мы хотим тебя видеть».

Ну, что я мог сказать? У меня никогда не было детей, а тут вдруг взрослая женщина — моя дочка! Я держал трубку телефона и плакал. И слышу, что они обе тоже ревут. Вот так мы поплакали, а потом я сказал, что выезжаю к ним. Их адрес — улица Карла Маркса, 22. Вот, дядя Павел, тетя Авочка, я еще ничего не знаю о них, но раз они меня нашли и Александра считает меня своим отцом, я еду к ним.

Он рассказывал, а Августа вытирала слезы, и Павел сидел с опущенной головой.

* * *

Августа собирала его в дорогу, давала советы, а он слушал, как ребенок.

— Саша, у тебя теперь две женщины, одна молодая, другая не очень. Надо везти им подарки.

— Да. Да. Но что дарить? Мне ведь никогда не приходилось ничего дарить женщинам.

— Все женщины любят украшения. Поедем с тобой в ювелирный магазин, и я помогу тебе выбрать.

— Ой, спасибо большое. Этого я совсем-совсем не умею.

— Мы не знаем их размеры, чтобы купить одежду. Но можно им подарить отрезы на платья.

— Да, да, отрезы на платья. Этого я тоже не умею.

С двумя чемоданами подарков он доехал на поезде до Казани, но дальше надо было взять такси до переправы в Чистополь на Каме — моста через нее не было. На берегу стояла татарская деревня, и пришлось Саше ждать, по реке уже пошел первый лед, так называемое «сало», и переправа ходила нерегулярно. Он извелся в ожидании в бедной татарской избе, все выходил на самый берег и всматривался, не идет ли паром.