Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты бы что выбрал: работать на или с тупоголовыми богатенькими ублюдками или дать своим желаниям сотворить то, для чего ты был рождён?
Её слова напомнили мне идею Джима. Довести до пика свои возможности можно не только в лаборатории или на посту президента. Всё дело в воплощении.
Несомненно Робин была любимицей Бриттней. Она так и сказала: «Люблю смышлёных девочек». Я понял, что «люблю» простиралось далеко за обычную симпатию. Они не были парой, но постоянно заигрывали друг с другом и часто уезжали и приезжали вместе, как будто Робин ночевала в доме Бриттней. Я невольно начинал тосковать по Холмсу-старшему, когда видел затуманенные эндорфином глаза Робин, обращённые на Императрицу.
Бриттней советовала не тратить попусту время, ожидая, пока Майкрофт предложит выйти за него замуж. Я же советовал ей не лезть не в своё дело. Я прекрасно понимал, что вероятность нового «сердечного» недуга высока, но если в случае с Джимом мои желания, которые казались близкими к реальности, неожиданно разбились о мыс острова «Побочек психопатии», то желания в сторону Майкрофта, которые с самого начала не подпитывались иллюзиями, почему-то оставались на месте. Может я убедил себя, что он не причинит мне боли. И даже если придётся дать «отворот-поворот», то эту операцию Майкрофт проведёт, введя мне перед этим кучу обезболивающего. Поэтому я не боялся.
Я напрашивался к политику в гости на вечер. Без ночёвок! Просто вечерок в его особняке с виски и стонами скрипок. Мы встречались всего пару раз в неделю, когда он был более менее свободен. Я рассказывал в основном о том, что интересненького происходило в клубе, о том, что я теперь хожу в спортзал через два квартала, чтобы оставаться в форме. А Холмс, в перерывах между лекциями о тех или иных вещах, вставлял пару предложений о том, что делается на базе.
Оказывается, теперь тот чел, Майкл кажется, который работал в кабинете «56», стал экспертом по безопасности, и теперь во всём МИ6 проводится генеральная уборка, так сказать. И теперь, когда появилась возможность выводить продажных Шишек на чистую воду, Разведка могла дотянуться до самый грязных углов, типа за диваном, под холодильником, и наконец-то качественно всё убрать.
Как это работает? Вернёмся к этому самому.
Свой первый «рабочий» день я начал с выпивки и бестолковых разговоров со всеми подряд. Кто бы мог подумать, что я снова шастаю по «Молодому богу», как в наш совместный с Джимом визит сюда. Только теперь я не пытаюсь «завести полезные знакомства». Я распространяю слухи.
Императрица представила меня как некий «талисман» клуба, что-то типа Красного Фреда у Манчестер Юнайтед. Но у меня был образ бога, а не дьявола. И я пил то с одним человеком, то с другим, вставляя в нужные моменты томным шёпотом:
— Меня заводит всё опасное. Ну, знаешь, криминальное. Меня трахал мой дядя, а он то тот ещё преступник.
Я трагичным голосом повествовал тем, кто мной интересовался, историю о несчастном мне, который хотел постичь все прелести тёмной стороны, а злодей-дядя пользовался мной, пользовался тем, что я был без ума от него, от его кровавых рук. И когда я понял, что он просто использовал меня, то сбежал. И теперь готов отдасться любому, у кого большой… послужной список в криминальной сфере.
Так они шли ко мне.
Похотливые, женатые, разведённые, алчные мужчины, желающие покрасоваться своими «достижениями» по ту сторону закона.
Я разыгрывал один и тот же спектакль, опираясь на наброски того, что проделал с Клинтом. Я не давал взамен ничего кроме фальшивых взглядов обожания. Но все эти чиновники, у которых штаны рвались от вида молодого тела и обещанных извращений, охотно делились своими пакостями, словно я был альтернативной версией Санты, поощряющей плохих деток.
— Финансирование экстремистской ячейки в Штатах, — не лёгкое дело. — говорил один.
— Что ты знаешь о биохимическом оружии? — спрашивал другой. — Исследования спонсируются из моего собственного кармана!
Я дарил каждому развязную улыбку, за которой я зевал, слушая всё это дерьмо. Но мне было весело потом, когда я возвращался в комнату-информатора, как называла её Императрица. Это помещение располагалось рядом с подушечным кабинетом Бриттней. Там сидел молодой техник, который, по словам Уэйт, положил на меня глаз. Я ничего такого не замечал, так что просто заключил, что либо её наебали её карты, либо она просто пытается заинтересовать меня кем-то другим.
Короче я заходил в эту комнату, снимал с себя наушник и сообщал с кем только что вёл беседу. Техник, кажется по имени Патрик, отправлял все записи в Разведку понятно кому. Всё это выглядит как афера и незаконный способ добывать доказательства, однако, никто не был в курсе, что мои манипуляции развязывали всем чертям язык. Я ведь был демоном. Нет. Двуликим богом Янусом.
Как-то Бриттней особенно сконфуженно заявила мне (после бутылки рома), что её силы не распространяются на моего дядю. Что мою безопасность гарантирует лишь объединение с Майкрофтом. Я же успокоил её, уверяя, что здесь волноваться уже не о чем.
Джим наверняка давно в курсе, что я обосновался в «Молодом боге», а значит, он больше сюда не сунется.
Он совался в это место лишь в моих снах.
Частое видение в бессознательном состоянии начиналось одинаково: я лежал в своей постели и слушал приближающиеся шаги. Медленно кто-то ступал вверх по лестнице к амбарной двери. Я не мог понять кто это до самого его появления на втором этаже у моей постели. Как я сразу не узнал дядю? Дальше сюжет менялся. Было несколько вариантов: он просто стоял и смотрел на меня, либо садился рядом и тоже смотрел, либо забирался сверху, расстёгивая свой ремень, либо забирался сверху и клал руки на мою шею. Когда сон содержал сцену удушья, я мог шевелиться. И я делал одно и то же: начинал душить в ответ. И это не было кошмаром. Это каждый раз приятно. Это мой вид эротического сна, после которого я просыпаюсь с сильной эрекцией. Куда страшнее его молчание. Тогда меня накрывает ужас, и я не могу пошевелиться. Я вынужден смотреть в чёрные глаза недвижимой фигуры.
Я не делился этими снами со Стоун.
