Кот наконец понял, куда попал. Сплюнув через левое плечо, пробормотал «не введи нас во искушение, но избави от лукавого» и попытался уйти.

Но это было непросто. Сначала к коту пристала молодая настырная скунсиха, предложив свои прелести за немыслимую цену в пять соверенов – и угрожая в случае отказа испустить Базилио на живот скунсячью струю. Кот на шантаж не повёлся, а вместо этого состриг вонючке лазером вибриссы. Бабёнка ненавидяще зыркнула, но отлипла. Потом его схватил за чулок пуделёк и предложил свою попку всё за ту же пятёрку. Базилио отшил шкета парой затрещин. Тут привязалась филифёнка, продававшая себя всё за ту же сумму. К счастью, филифёночьи особые способности на сей раз подействовали на кота не особенно сильно: поймав себя на странной мысли, что пять соверенов для него не так уж и дорого, кот ощерился, перехватил подсумок покрепче и рванулся вон.

Он уже почти вырвался, когда наступил на чью-то ногу – и тут же над ухом раздался бабий визг. Баз машинально оглянулся и увидел молодую, сдобную крольчиху с большим бюстом, смотрящую на него обиженно, но кокетливо. После чего кот услышал всё то же самое предложение «всё за пять». На сей раз Базилио решил ситуацию прояснить – и для проверки предложил два сольдо. Крольчиха торговаться не стала, а с грустью призналась, что отдалась бы за так, потому что её не трахали уже неделю. Но, как вага профсоюза работников секс-индустрии, она не может снижать цену. После чего, вздохнув, предложила билет в кабаре Crazy Horse с пятидесятипроцентной скидкой и абонемент в массажный салон.

Кот хотел было отнекаться, но тут ему пришла в голову идея.

– Хорошо, пять соверенов, но ты ходишь со мной весь вечер и я у тебя ночую, – предложил он, ожидая, что пушистая девушка скажет «двенадцать», а потом спустит до семи. Но та разулыбалась и сказала, что её всё устраивает, только надо оформить дело официально. Взяв кота за руку, она затащила его в закуток, где сидела оранжевая лягушка с блокнотиком. Крольчиха взяла деньги, тут же отдала лягве пять соверенов – которые та, не обинуясь, проглотила – и оттарабанила длинное предложение, из которого Базилио понял слова «официальный заказ запишите на Зою личный номер…» – дальше были какие-то цифры. Лягва самодовольно квакнула и что-то начёркала в блокнотике.

Наконец они вышли из блядовника. Крольчиха всё держала Базилио за руку, словно боясь, что тот убежит. Базилио руку высвободил. Пушистая посмотрела на него жалобно и попросила отыметь хоть разочек, но прямо сейчас. Баз подумал и решил не отказывать. Девушка с котом уединилась в скверике на клумбе, в кустах пузыреплодника. Там пушистая и дала, и взяла – да так, что кот аж прихуел от такого напора. Видимо, крольчиха и в самом деле изголодалась по любимому занятию.

Утолив похоть, Зойка – так звали кролю – принялась трепаться. Коту оставалось только направлять разговор да мотать на ус ценные сведения.

– Я сама с общего, – трещала крольчиха, – экзамены хорошо сдала, мне недо выписали. На моркве работала, не понравилось, там лампы, от них глаза болят, ужас-ужас. Мне подруга посоветовала в секс пойти, говорит – лижешь классно. Ну я попробовала и поняла: вот оно моё по жизни. Курсы закончила, пошла работать. Всё збс было. И тут эти дефы министерские нас зарегулировали. Загнали всех в профсоюз, цены задрали в потолок. Клиентов не стало. Контракт разорвать не могу, прав лишат. Отбиваю минималочку абонементами, сама живу со старых клиентов, неофициально обслуживаю… Скобейды живоглотные, такую отрасль гробят!

Базилио попытался выяснить, что такое все эти «недо», «морква» и «минималочки». Оказалось, что крольчихе выписали права недочеловека. Для заготовки с общего развития это считалось успехом. «Морквой» она называла работу на гидропонной ферме: Директория обеспечивала себя продуктами питания чуть менее чем полностью именно благодаря гидропонике. Базилио такие вещи понимал: Тора-Бора кормила себя так же. «Минималочкой» называлась нижняя цена на секс-услуги. Непонятным остались слова «регулирование» и «профсоюз». На все расспросы крольчиха только фыркала и бранилась. Пришлось свести тему на другие реалии, попроще.

Здесь кот узнал много нового. Например, то, что загадочные «проездные» продаются в синих будках на перекрёстках, стоят два сольдо и являются чем-то вроде транспортного налога: кэбмену нужно было платить по договорённости, но без наличия у седока прокомпостированного проездного возницу могли штрафануть на приличную сумму. «Прикрепительный талон» выдавался в местной полиции. «Удостоверениями льготника» вовсю торговали на местном чёрном рынке, от тридцати соверенов. Качественную одежду лучше было покупать не в магазинах, а на Пьяцца дель Пополо, где были вещевые ряды… Что касается крыши над головой, то местные отели, по словам Зойки, брали от пяти соверенов за сутки. Кроме того, с недавних пор требовалась регистрация в полицейском участке. Пока кот эти сведения переваривал, оборотистая Зойка предложила остановиться у неё на подольше – всего за полсоверена в день. В качестве допуслуг она предложила завтрак в восемь и секс после десяти. Базилио подумал и согласился.

Зойкина квартира находилась довольно далеко от центра. Пришлось ловить кэб. Кот попытался было самостоятельно купить проездной, но выяснилось, что будки закрываются в шесть часов пополудни. К счастью, у Зойки был запас билетиков. Поездка стоила тридцать сольдо в один конец, причём кэбмен – свинюк с лоснящимся рылом – всячески намекал, что надо бы добавить, ну или порадовать минетиком. При этом поглядывал он почему-то на кота. Тот с трудом сдержался, чтобы не сделать поросёнку больно. И пришёл к неутешительному выводу, что и здесь полно пидарасов.

Крольчиха жила в огромной – как показалось коту – пятиэтажке, на втором этаже. Зато район был небольшой и аккуратный: продуктовый магазин, кафе, ещё одно кафе рядом, круглое здание школы для эволюэ птичьих основ, две остановки кэбов. Квартирка тоже была миленькой, с розовыми занавесочками и кружевными подушечками. Кровать была одна, но широкая, прочная, конская. Зойка объяснила, что это не только спальное, но и рабочее место – она иногда принимала клиентов дома, по договорённости. Коту было всё равно. Приняв душ, он попил чайку с пряниками, осчастливил своим визитом кроличью норку и заснул довольный.

Отсыпался он долго, а когда проснулся, крольчиха уже ускакала по своим делам. Оставленный для него завтрак – омлет, стакан молока и эклер с заварным кремом – кот проглотил вмиг, после чего решил обследовать квартиру своей сожительницы. На предмет понимания того, как тут вообще живут.

Выяснилось, что живут в Директории недурственно. У Зойки был собственный холодильник, электрическая плита и патефон с набором пластинок – в основном заветное, из Круга Песнопений Димы Билана, но попадалось и современное. Нашёлся даже дисочек с лейблом «Голоса Зоны» под названием «Половая зрелость: Лучшие песни Защекана». Баз даже поставил его, но выяснилось, что поёт не покойный петух – да и кто бы его записал? – а какой-то местный хмырь непонятной основы, совершенно безголосый. Разочарованный кот диск снял, а вместо него поставил песнопенье Евы Польны «Я твоя киска». Под эти чарующие звуки он обыскал квартирку на предмет тайников и нычек. Ничего особенного не обнаружил, кроме мешочка с золотом, предсказуемо упрятанного под матрацем, да официальной бумаги, из которой явствовало, что Заенна Гуцуляк – вот так, оказывается, звали Зойку – в связи со вступлением в профсоюз работников сексуальных услуг прошла частичный ребилдинг репродуктивной системы, включающий временную стерилизацию. Больше ничего интересного не было.