митинге и постараются настроить жителей против нас, чтобы организовать как минимум провокацию, а может быть они в этот момент постараются ударить по обоим блок-постам, поэтому всем «ушки на макушке». От того сумеем ли мы навязать свою волю деревне или нет, будет зависеть дальнейшая жизнь батареи на этих позициях. Если не сумеем, то в батарее будут раненые и что самое худшее убитые.

- Алексей Иванович, Игорь едете со мной. БРДМ поставите на улице, я уже место присмотрел, оттуда хорошо простреливается вся площадь перед школой, где будет митинг. Я с себя сниму всё оружия, оставлю только «свою» гранату и ракетницу. Если со мной что случиться – бейте всех подряд и уходите. Всё ребята, через пять минут я выезжаю, остальные по местам.

Я вызвал к себе экипаж противотанковой установки, которая смотрела своими ракетами на деревню.

- Вам особая роль отводится, особенно тебе товарищ сержант, - обратился к командиру машины, - сейчас занимаете места в машине и ждётё красную ракету.

Достал из-за голенища сапога ракетницу и показал подчинённым: - Как только увидите ракету в воздухе, ты сержант делаешь пуск вон по тому сараю на возвышенности. – Я показал в бинокль сарай на склоне горы, - я тебе не приказываю, а прошу – смотри, не проворонь ракету и попади в сарай. От этого будет многое зависеть.

- Товарищ майор, не беспокойтесь – всё будет нормально.

Перед школой, куда мы приехали, бурлила огромная толпа: - Борис Геннадьевич, какие полторы тысячи? Да здесь три тысячи человек. – Ужаснулся Кирьянов, когда мы приехала и я показал место, куда он должен был поставить машину.

- Ну что ж, вечно мне достаётся самое трудное, - я поглядел действительно на очень большую толпу людей в ста метрах от нас.

- Алексей Иванович, я пошёл, - под взглядами умолкнувшей и глядевшей на нас толпы демонстративно снял с себя автомат, подсумки с гранатами и патронами. Одну гранату сунул в карман, спрыгнул с машины и решительным шагом направился к собравшимся. При моём подходе толпа слегка раздалась и оттуда выскочил взмокший и разгорячённый Рамзан. Он что-то повелительно крикнул, толпа раздалась ещё больше в стороны, освобождая проход к высокому крыльцу школы, где в креслах невозмутимо сидели, покойно положив руки на посохи, пять благообразных и представительных стариков в высоких каракулевых папахах.

- Борис Геннадьевич, это наши самые уважаемые люди деревни и я сейчас вас представлю им. – Рамзан начал, говоря по чеченски, представлять меня старикам, которые с достоинством протягивали и пожимали руку, внимательно оглядывая меня. Закончив процедуру представления, Рамзан указал мне на свободное кресло и предложил сесть рядом со стариками.

- Рамзан, садиться не буду: не тот возраст, чтобы сидеть рядом с уважаемыми людьми. Если все собрались, то давай начнём.

Глава администрации готовно кивнул головой: - Борис Геннадьевич, вы только не обращайте внимания на то, что я сейчас буду говорить с жителями на чеченском языке: я им объясню о целях и задачах федеральных войск, представлю вас и в нескольких словах расскажу о ваших требованиях, которые мы обсуждали с вами, а потом предоставлю слово вам.

Я кивнул головой, соглашаясь с этим сценарием, и Рамзан начал говорить. Неясный гул, который шёл от толпы во время знакомства со старейшинами, сразу же смолк и толпа, придвинувшись ближе к крыльцу, стала внимательно слушать своего представителя. По мере того, как Рамзан говорил, в гуще людей сначала возник шёпот, шелест голосов, который всё более и более стал возрастать, превратившись в грозный гул, и Рамзану пришлось напрячь свой голос, чтобы перекричать возникшее возмущение. Если присутствующие мужчины лишь сдержано обменивались впечатлениями и подчёркнуто держали нейтралитет, то женщины что-то визгливо кричали по чеченски и решительно проталкивались вперёд, вскоре заполонив всё пространство перед крыльцом, оттеснив в сторону мужчин. Теперь между мной и разъярёнными женщинами стоял только Рамзан, красный от гнева он продолжал кричать, пытаясь усмирить этих фурий, но постепенно под натиском женщин он отступал вверх ко мне.

Со стороны, может быть, я казался внешне спокойным, внимательно поглядывающим на происходящее, но внутри меня шла лихорадочная работа мысли в поисках выхода из создавшегося положения. Не было сомнения, что данную ситуацию спровоцировали подговоренные, может быть подкупленные боевиками жители деревни, негативно настроенные к русским. И если сейчас решительно не прекратить истерию среди женщин, то мне живым не выбраться с митинга. Острой жалостью промелькнула мысль о сданном в марте на склад пистолете: сейчас его можно было бы выхватить из кобуры и разрядить обойму в воздух, тем самым охладить пыл этих дьяволиц. Можно конечно запустить вверх красную ракету, но я её хотел использовать для других целей. Ещё раз оглядел колыхающее море голов, кинул взгляд на свой БРДМ, где суетился Карпук, а Кирьянов нагнулся в люк и что-то туда кричал. Потом он с Карпуком мигом перебрались за башню, которая быстро крутанулась в сторону толпы, пулемёты немного приподнялись вверх и воздух расколола оглушающая очередь из КПВТ. Толпа как бы присела в испуге и смолкла, над площадью повисла тяжёлая тишина, а женщины сразу же отхлынули от крыльца. Головы всех, как по команде повернулись в сторону БРДМа. Кирьянов и Карпук поднялись из-за башни и, демонстративно поправляя автоматы, снова уселись перед башней, как бы говоря, что стрельбы больше не будет.

Незаметно переведя дух, я повернулся к Рамзану, который уже стоял за спинами стариков, спокойно наблюдавших за происходящим.

- Рамзан, из-за чего такой шум?

Глава администрации, успокаивающе махнул мне рукой и в течение двадцати секунд быстро переговорил со стариками, потом подошёл ко мне.

- Люди возмущены тем, что они ограблены. У многих дома вычищены подчистую и им даже не на чем приготовить пищу. Возмущены, что к этому во многом причастны федеральные войска. Ну, а вы представитель этих федеральных сил, вот они и высказывали своё возмущение в ваш адрес.

- Ничего себе, высказали возмущение: ещё немного и нас с тобой бы растерзали. Давай объявляй, что слово предоставляется коменданту.

Рамзан вышел вперёд и по чеченски хрипло прокричал несколько слов, одно из которых было «комендант».