- Насчёт мародёрства, здесь я постараюсь вас защитить. Но для этого вы должны все выезды из деревни, кроме одного – у мечети, закрыть баррикадами, лучше всего, конечно, бетонными блоками. У оставшегося свободного выхода установить постоянное дежурство пять – десять мужчин. На ночь этот выход закрывать баррикадой. Если появились мародёры, немедленно гонца ко мне, а я с ними сам разберусь. Ещё один момент, кормить нас стали хуже, поэтому деревня должна ежедневно выделять определённое количество продуктов на моё подразделение: это в основном зелень, мясо, молоко и другое. С Рамзаном я это ещё обсужу более подробно. Не бойтесь, мы вас не объедим. И последнее. Я понимаю что жизнь – есть жизнь: каждый день она преподносит сюрпризы и проблемы, и если они у кого-то внезапно возникнут, то не надо сразу же бросаться ко мне: все решения вопросов через главу администрации, а он мне доложит. В свою очередь хочу заверить, что если у меня будет возможность решить ваши проблемы – я их решу. Если вопросов больше нет – митинг закончен.

Толпа возбуждённо загудела, обмениваясь впечатлениями, и стала расползаться в стороны и исчезать в глубине улиц. Я повернулся к стариками и стал с ними прощаться.

- Борис Геннадьевич, старики говорят, что ты им понравился. У тебя честное, открытое лицо и хорошо держался. – Я молча усмехнулся, приложил руку к головному убору и направился к БРДМу.

- Ну, ты комбат и взвалил на свою шею ярмо, на хрен тебе это нужно? – Встретили меня неодобрительно товарищи.

- Алексей Иванович, Игорь это нужно. Кормить стали хреново, причём как-то резко сразу стало плохо с кормёжкой. А так хоть с питанием батареи налажу дела. И всё-таки думаю, что налаживая контакты с деревней, навязывая свою волю, я поступаю правильно. Хоть какую-то информацию с деревни буду иметь. Другое дело, если бы мы просто встали и зажал блок-постами деревню: информации из деревни никакой и что они там делают и думают - неизвестно. Ладно, разберёмся.

Вечером, в 20 часов я вышел на дорогу и дал длинную очередь из пулемёта трассирующими пулями над деревней – начало комендантского часа. Вернулся обратно к салону, а через полчаса до нас донеслись звуки боя со стороны блок-поста на окраине Алхазурово. С наблюдательного пункта в бинокль попытался что-нибудь разглядеть, но мешала зелёнка. Понаблюдав минут десять, приказал усилить наблюдение и спустился обратно к салону. Минут через десять от наблюдательного пункта прибежал солдат: - Товарищ майор, на опушке зелёнки замечен неизвестный, скрытно пробирается в сторону Лаха-Варанды.

Через тридцать секунд я уже рассматривал в бинокль неизвестного, который действительно крался среди кустарника в сторону деревни, но оружия при нём рассмотреть из-за большого расстояния не смог. Постепенно звуки боя стихли. Лишь изредка доносились одиночные выстрелы.

- Берём, Алексей Иванович, - убрав бинокль от глаз, принял я решение, - Пойдёшь…?

Организовав группу прикрытия, я, Кирьянов, Карпук и ещё один солдат, скрытно пробрались на опушку зелёнки и, рассредоточившись, залегли на пути движения неизвестного.

Три минуты ожидания, зашелестели кусты и прямо на меня выскочил пацан. Лет четырнадцати.

- Стой! Руки вверх! – Неизвестный мгновенно метнулся в сторону и наткнулся на Карпука, который сильным пинком послал его ко мне. От мощного удара пацан упал на колени передо мной, потом быстро вскочил, но увидев вокруг себя русских, замер, держа руки над головой, в левой руке у него была пластмассовая бутылка наполненная прозрачной жидкостью.

- Кто такой и откуда идёшь?

Пацан, дрожа телом, испуганными глазами смотрел на меня и молчал, видимо не понимая, о чём его спрашивают. Я повторил вопрос, но уже в угрожающей форме.

Судорожно сглотнув, он хрипло ответил: - Из Алхазурово.

- Что там за стрельба и какое отношение ты к ней имеешь?

- Я уже шёл сюда, когда там началась стрельба и я ничего не знаю.

Хотя какие могут быть у подростка документы, но на всякий случай спросил: - Документы есть?

Пацан кивнул головой и глазами показал на карман рубашки. Я достал оттуда паспорт и прочитал имя - Юсуп, но ещё больше удивился, прочитав, что ему двадцать один год. Я внимательно посмотрел на фотографию и сверил с лицом стоявшего: сомнений нет – одно и тоже лицо.

- На те, посмотрите и удивитесь. – Сунул паспорт замполиту и технику. Услышав их удивлённые возгласы, я забрал обратно паспорт и задал ещё несколько вопросов, на которые он не смог ответить.

- Хорошо. - Хотя ничего хорошего или проясняющего услышал не смог. – Куда идёшь?

- В деревню. Я тут проживаю…..

- Слушай, Юсуп, я сейчас открою паспорт на той странице, где прописка и если ты прописан в другом населённом пункте, просто расстреляю тебя на месте. – Я звонко щёлкнул паспортом по ладони, - так что, колись сразу, пока не поздно.

У Юсупа дрогнуло лицо и из руки на землю выпала бутылка, а я медленно открыл паспорт и на странице прописки прочитал – Лаха–Варанды.

- Ну, что ж, тут ты не соврал, но тебе всё равно не повезло. Ты являешься нарушителем комендантского часа и я должен тебя расстрелять. Что ты на это скажешь?

Лицо парня покрыла испарина и он побледнел. Что-то хотел сказать, но кроме хриплого писка изо рта ничего не вылетело.

- Ну, что ж ты так: неприлично ведь так пугаться – тебе же 21 год. А вот ответь на контрольный вопрос – кто в деревне глава администрации?

Юсуп судорожно сглотнул и тихим голосом произнёс: - Мой дядя.

- Как твой дядя? – Удивился я. – А как его зовут?

- Рамзан.

Переглянувшись с товарищами, мгновенно озвучил другое решение: - Ну, тогда тебе повезло. Рамзана я уважаю и расстреливать тебе не буду – а отпущу. Но в следующий раз не попадайся – расстреляем.

Дождавшись, когда Юсуп скрылся за домами