отпустил ее, поднял почти пустой сосуд с водой и дал ей в руку.

Слепая девушка выпила последнюю воду и закрыла глаза, ее дыхание медленно приходило в норму.

Санни подождал минуту, а затем мрачным тоном спросил:

— Еще одно видение?

Она молча кивнула.

На его лице появилась мрачная ухмылка.

— Что? Мы снова умерли?

Касси покачала головой, затем открыла глаза и нахмурилась.

— Нет… нет, на этот раз я видела кого-то другого.

Она поставила флягу с водой на пол, обняла колени и заговорила снова, ее голос все еще был напряженным, но теперь гораздо спокойнее:

— Это был один из Потерянных — человек с серыми глазами, который был с леди Велт. Он стоял перед большим тиглем[41], бросая в огонь осколки разбитых зеркал. Их были тысячи, и все они отражали его образ. Только… в какой-то момент одно из отражений остановилось.

Она вздрогнула.

— Потерянный тоже остановился и уставился на неподвижное отражение, его глаза были полны ужаса. Он был словно парализован страхом. Он открыл рот, чтобы закричать, но из его рта не вырвалось ни звука. После этого он больше не двигался… но отражение, наконец, двинулось. Оно подняло голову и… улыбнулось.

Касси помолчала, а затем добавила, ее голос дрожал:

— Эта улыбка наполнила меня таким ужасом, что все, о чем я могла думать, — это убежать. Но я не могла. Тогда… тогда я проснулась.

Санни некоторое время смотрел на нее, размышляя. Его лицо было холодным и мрачным.

Нетрудно было понять, о чем было видение. Аспект Мордрета был как-то связан с зеркалами, в конце концов… но что все это значило? Каковы были его способности?

Он вздохнул и отвернулся.

— Все в порядке. Ты хорошо справилась. Поспи, если можешь.

Она послушалась его и медленно легла. Однако по ее дыханию Санни понял, что слепая девушка не спит.

Он тоже не мог заснуть.

…Утром дверь их камеры открылась, и та же группа Потерянных принесла им еще еды.

Только на этот раз их было только трое.

Человека с серыми глазами нигде не было видно.

Глава 569: На Седьмой День

Трое Потерянных, казалось, были в лучшей форме, чем накануне — их доспехи были вычищены, а раны обработаны. Однако выглядели они как-то хуже. Их лица были бледнее, движения — напряженнее, а в глазах пряталась странная тьма.

Только часовой, который до этого разговаривал с Санни, остался прежним. Казалось, его холодная решимость стала еще сильнее… как и его молчаливая враждебность. Не говоря ни слова, он бросил тюбики с синтпастой в клетку, а затем указал на сосуд с водой, лежавший на полу рядом с Касси.

Санни бросил пустую флягу с водой и получил взамен новую.

— Сэр! Не могли бы вы объяснить нам, что происходит? Где ваш… четвертый друг? Что-то случилось?

Страж уставился на него с тяжелым, мрачным выражением лица. Когда он ответил, его голос был ровным и спокойным:

— Не говори, пока тебя не попросят.

С этими словами Потерянный ушел. Дверь камеры закрылась с громким щелчком, пламя масляной лампы затрепетало, и все снова погрузилось в тишину.

Санни вздохнул.

— …Какой недружелюбный парень.

Вот так и началось их заключение.

В каменной камере не было окон, поэтому уследить за течением времени было практически невозможно. Единственной подсказкой для них было появление трех Потерянных, которые каждый день приносили им еду и воду, а также иногда меняли масло в лампе.

Первые несколько дней Санни и Касси провели в тишине и напряженном, мрачном ожидании. Они спали спина к спине, обмениваясь теплом своих тел, чтобы преодолеть леденящий холод тюремной камеры, и страдали днем, не разговаривая друг с другом без крайней необходимости. Оба ждали, что произойдет что-то катастрофическое.

Однако ничего не произошло.

Храм Ночи больше не сотрясался, и через тяжелую дверь не проникало ничего, что могло бы их освободить или уничтожить. Ни Мастер Велт, ни Мастер Пирс не посещали заколдованную камеру, как будто о Санни и Касси совсем забыли. Каменная камера была безмолвной и неизменной.

Однако они все равно могли сказать, что снаружи происходит что-то зловещее и страшное. Доказательством тому служило то, как выглядели и вели себя трое Потерянных, приносившие им еду — их единственная связь с остальным миром.

С каждым днем двое из них казались все более напуганными, а третий становился все более холодным и мрачным. Сколько бы Санни ни пытался уговорить часового, высокомерный воин отказывался что-либо рассказывать и только смотрел на пленников сквозь железные прутья клетки полными гнева глазами.

Их действия тоже изменились. Если раньше все трое смотрели на Санни и Касси, когда разносили еду, то теперь это делал только часовой. Двое других стояли лицом к двери, держа оружие наготове.

…Иногда их руки дрожали.

Понимая, что в ближайшее время ничего не изменится, Санни пришлось нехотя изменить свое поведение. Он поделился с Касси всем, что знал о Мордрете, и в ответ узнал все, что она помнила о Храме Ночи. Им ничего не оставалось делать, кроме как учить друг друга, и они по многу раз прорабатывали каждую мелочь… но в итоге ничего не добились.

Ни новых подсказок, ни более глубокого понимания, ни даже хорошей догадки или двух. Это был просто тупик.

Пока что…

На седьмой день трое Потерянных прибыли, как обычно. Страж прошел вперед и бросил тюбики с синтпастой в клетку, а двое других заняли оборонительные позиции за его спиной. Их глаза казались темными и впалыми.

Однако прежде чем Санни успел выбросить наружу пустой сосуд для воды, в коридоре за дверью внезапно раздался леденящий душу крик. Длинный, захлебывающийся крик эхом отразился от холодных камней, полный мучений и неописуемой агонии.

Как могло человеческое горло издать такой звук?

Потерянные напряглись и схватились за оружие, один из них сделал непроизвольный шаг назад.

Страж зарычал и толкнул человека в спину.

— Возьмите себя в руки, трусы! Вспомните свой долг!

С этими словами он кинул Санни флягу с водой и бросился наружу, в его руке из водоворота пляшущих искр света появился тонкий меч. Остальные стиснули зубы и последовали за ним, закрыв за собой дверь.

Пламя масляной лампы дрожало.

…На следующий день, когда дверь снова открылась, в нее вошли только двое Потерянных.

***

Один из выживших Потерянных выглядел как ходячий труп. На его теле не было ран, но глаза были тусклыми и стеклянными. Он безжизненно посмотрел на Санни и Касси, затем повернулся и поднял оружие, с усталым ужасом глядя на открытую дверь.

Даже высокомерный