в повседневном деловом костюме, хотя уже и холодно, над Потомаком каждое утро дымка, густая, словно говяжья котлета. В воздухе витало ощущение смерти от рук государственной власти, летучие вещества творящейся прямо сейчас интеллектуальной истории, если не сохранять определённый кураж ежедневно, то можно очень навредить неизвестно какому числу людей. И ни одной мысли о мистере О’Лири.

Вот она уже торопливо следует за ним, сзади и правее.

— The candidates will arrive by eleven [354].

— All of them [355]?

— Yes [356].

— All six of them [357]?

— Yes [358].

— Where will we meet them [359]?

— You told yesterday you would meet them one at a time [360].

— On the contrary, I’ll first accept all at once, two of them to be eliminated. Prepare a decent meeting room. What’s next [361]?

— Lunch with minister Stimson at one PM [362].

— What question he would ask [363]?

— Ума не приложу, но слышала, что он когда-то провёл медовый месяц на Филиппинах, возможно [364]…

— Дальше.

— В два известная вам активность, направленная на высшую категорию снабжения, а не ту…

— Дальше, дальше.

— Встреча с «Юнион миньер».

— Во сколько?

— Смотря во сколько закончится разбор реакций Госдепартамента.

— Дальше.

— Сужаем круг тех, кто в курсе наших дел.

— И?

— Встреча с «Дюпон».

— С этим сборищем маньяков, которые ни перед чем не остановятся ради собственной выгоды?

— С вашего позволения, генерал, вы и…

— Дальше.

— Брифинг на тему человеческих возможностей с сотрудниками Чикагской лаборатории.

— Окей.

— Ждать звонка Рузвельта минимум сорок минут.

— А сегодня что, опять четверг?

— Да.

— Ладно, дальше.

— Сеанс дыхания по газодиффузному методу с Комитетом.

— Они что, приедут сюда?

— Нет, ожидают вас.

— Поставьте вопросительный. Дальше.

— Сеанс связи со Сциллардом по поводу отвода тепла от реактора.

— Угу.

— Тридцать минут вымарывание из всех официальных бумаг словосочетания «плутониевый завод».

— Но…

— Мы пришли к выводу, что вопросы секретности не позволяют поручить это стороннему лицу.

— Да, это правильно.

— Потом тестирование по атомной физике.

— Уже просто по атомной или ещё по элементарной атомной?

— Да она у вас вся атомная и элементарная.

— Поставьте два вопросительных.

— Тут вот ещё вписаны прения по тепловому равновесию.

— Именно по тепловому? А то, кажется, я недавно где-то разглагольствовал о мировом.

— Да, тепловое, всё верно. Видимо тоже по текущему проекту.

— Хорошо, продолжайте.

— Необходимо подсчитать, во сколько процентов оценивается создание бомбы на сегодняшний день и вот тут как раз есть окошко для этого.

— А что, сегодня опять четверг?

— Да.

— А что я делаю в ожидании звонка Рузвельта?

— Либо смотрите на телефонный аппарат, либо разгадываете латинский квадрат, по настроению.

— О, латинский квадрат, кажется, в последнем, был зашифрован отличный дебют в го.

— Освободить время?

— А что, имеется такая возможность?

— По правде говоря, генерал, я могу отменить любой пункт, в зависимости от распоряжений, мы тут весьма автономны, я уже подчёркивала, ну разве что с мистером Стимсоном…

— Довольно, продолжайте.

— Тщательные поиски в юго-западной части страны.

— Как вы себе это представляете, вечером я должен быть в Вашингтоне.

— Обыкновенно вам для поисков такого рода достаточно карты.

— А что я… проклятье, что мы там ищем?

— Место для размещения атомной лаборатории, разумеется.

— Нам придётся туда переезжать?

— По желанию, но, если хотите знать моё мнение, у нас всё и отсюда прекрасно бегает.

— Бегает? Это у вас там на вашем вечно промозглом рифе все бегают, ищут что поесть.

— Прошу прощения, всё и отсюда прекрасно управляется, профильные министерства, опять же…

— Довольно. Что там дальше? Нет, постойте. Это как-то фиксируется?

— Что именно?

— Уже осмотренные и отвергнутые либо признанные перспективными территории?

— Разумеется.

— Что там было в последний раз?

— Восточный склон Сьерра-Невада, там имеется южная линия Тихоокеанской железной.

— Каков вердикт?

— Отрицательный.

— И отчего же?

— Обильные снегопады не позволят вести строительство круглый год, воздушное сообщение сильно затруднено, кроме того, возможно расширение круга лиц, осведомлённых о существе проекта.

— Ладно, к чёрту этот восточный склон. Дальше.

— Обсуждение проблемы по закрытию школы-пансионата в Лос-Аламос.

— А в чём там именно заключается проблема?

— Могут потащить в суд, а также ученики могут раззвонить всю нашу подноготную первого уровня кому ни попадя, так что круг станет вообще неконтролируемым.

— О Боже ж ты мой, я ещё и этим должен заниматься?

— Ваши прямые обязанности, вынуждена констатировать.

— А чем там нам насолила эта школа? Этот пансионат!

— Он расположен на территории участка, выбранного под лабораторию.

— Так значит, мы уже выбрали этот проклятый участок?

— Получается, что так.

— Миссис О’Лири, вы, вообще, в себе? Вы, вообще, какой силы администратор?

— Не понимаю, при чём здесь это?

— Что мы тогда ищем на этой карте какашечного цвета что ни день, поясните, пожалуйста!

— А, вот вы о чём, действительно. Ну вот, видите, можете, когда хотите.

— Что могу?

— Засчитано, генерал.

— Засчитано? Ну ладно. Однако. Ну ладно. Что там, вы говорите, дальше?

— Разработка плана, как устроить небольшую грызню между «Вестингауз» и «Дженерал Электрик».

— Какую ещё грызню?

— За наши подряды.

— А они что, дружат?

— Нет, но и недостаточно ненавидят друг друга.

— Да? Любопытно, откуда такая доброта в разгар войны. Ну ладно, поставьте восклицательный. Дальше.

— А дальше Оппенгеймер.

— В каком смысле дальше Оппенгеймер?

— Ну этот, Роберт Оппенгеймер, который ещё вам снился.

— Да не снился он мне, с чего вы взяли!

— Ну как угодно, но только он у вас запланирован наяву.

— Явится сюда?

— И, полагаю, не один.

— А при последнем подсчёте как мы оценивали готовность ко встрече с этим Оппенгеймером?

— Весьма средне, должна сказать. Его аргументы слишком непоколебимы. Мы делаем бомбу, чтобы Гитлер не оказался единственный, у кого есть бомба, а если Гитлера вдруг победят русские или ещё там кто, то и бомба нам не нужна, фигурировало выражение об ударении пальцев… в отрицательном ключе.

— Что он палец о палец не ударит, вы об этом?

— К сожалению, да.

— Ладно, поставьте три вопросительных и два восклицательных после его имени.

— Ну а потом как раз мозговой штурм на тему, подходят ли нам люди, не являющиеся лауреатами Нобелевской премии.

— Ну да, как-то не логично, вдруг мы действительно возьмём вопрос штурмом, тогда бы и этого Оппенгеймера можно… Он же у нас не лауреат?

— Пока нет, но в любой момент… сами понимаете.

— Ладно, ничего не меняйте, дальше.

— Тренировка выступления по радио либо телевидению с целью отражения возможных нападок на предмет лояльности тех или иных кандидатур, занимающих различные посты.

— О Господи. Ну так это ведь ещё не скоро, не так ли? Пока у нас не так много постов.

— Вероятно, не скоро.

— Тогда вычеркните сплошной, нет, постойте, вычеркните пунктиром, если быстро разделаемся с лауреатами, то