Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XXXI. ГРАФ ГВАРДИОЛИ
Нового посещения бандитов бояться было нечего.
Сотня солдат была расквартирована по крестьянским домам, а офицеры расположились в гостинице.
Капитан, не желая оставаться под убогим кровом гостиницы, решил поселиться у первого лица местечка, то есть у синдика. В другое время, если бы разбойников поблизости не было, капитану не удалось бы воспользоваться этим гостеприимством.
Франческо Торреани, подозреваемый в причастности к либеральной партии, поневоле должен был удвоить любезность по отношению к папскому офицеру.
Последний попросил разрешения поселиться у синдика в необычайно вежливой, но чрезвычайно твердой форме, не допускающей отказа.
Синдик должен был согласиться, и капитан приказал своему денщику нести за ним его вещи.
«Это, вероятно, шпион Антонелли», — подумал Торреани.
Но он ошибался. Желание капитана поселиться у синдика явилось совсем по другой причине.
Он просто увидел дочь Торреани, а граф Гвардиоли был не такой человек, чтобы пропустить мимо хорошенькую девушку.
Граф Гвардиоли был из тех людей, которые считают себя неотразимыми сердцеедами. Умные живые глаза, двойной ряд белых зубов и черные закрученные усы должны были, по его мнению, производить неотразимое впечатление на каждую женщину.
И, действительно, в испорченной столице Италии тройной ореол графа, капитана и неотразимого ухаживателя привлекал к нему сердца молодых женщин.
При первом взгляде на Лючетту Торреани граф пришел в полный восторг. Ему показалось, что он нашел сокровище, скрытое от всех глаз. Какое торжество показать его свету!
Это не казалось ему трудным. Деревенская девушка — простой полевой цветок! Могла ли она устоять перед таким блестящим кавалером!
Так рассуждал граф Гвардиоли и повел правильную осаду на сердце Лючетты Торреани.
Но прошла неделя, а он не произвел еще никакого впечатления на воображение простой поселянки и, наоборот, сделался сам ее рабом. Любовь его была настолько сильна, что он не мог скрыть ее ни от солдат, ни от офицеров.
Солдаты, по обыкновению, не несли никакой службы. От времени до времени они только отправлялись в долины искать разбойников, но никогда их не находили.
Ночью они напивались в кабаках, обижали женщин и скоро сделались всем так ненавистны, что жители Валь д’Орно с удовольствием бы их променяли на Корвино с его головорезами.
Через десять дней после оккупации солдатами деревни жители с нескрываемым удовольствием узнали, что маленький гарнизон отзывается в Рим для защиты папского престола от республиканцев.
Слух о перемене правительства проник в самые отдаленные уголки, и граждане Валь д’Орно с синдиком во главе восторженно кричали: «Ewiva la republica».
XXXII. ПЕРЕМЕНА
Целая неделя прошла с того дня, как разбойники вернулись в горы.
Награбленная добыча скопилась благодаря игре в немногих руках.
В числе выигравших был и начальник шайки. Известно, что в конце концов выигрывает тот, у кого больше денег. Попетта была вся обвешана драгоценностями.
Начали поговаривать о новой экспедиции, которая должна была доставить новый приток золота для игры в «орел» и «решку».
Эта экспедиция не предполагалась долгой. Решено было спуститься в ближайшую долину и захватить какого-нибудь мелкого помещика или просто ограбить деревню.
Надо же было как-нибудь убить время до возвращения гонца, нетерпеливо ожидаемого из Англии! Разбойник-англичанин достаточно ярко расписал богатство отца их пленника, и товарищи его строили самые блестящие надежды на выкуп, потребованный от генерала Гардинга. На тридцать тысяч лир они могли спокойно играть целый месяц и спать следующий, не заботясь о погоне.
Маленькая экспедиция была быстро организована. В ней приняла участие только треть банды. Женщины с Попеттой во главе оставались в лагере.
Пленник узнал об отъезде бандитов только по сравнительному спокойствию, воцарившемуся в лагере. Ссоры еще случались и теперь, но, очевидно, между женщинами.
Со времени отъезда бандитов луч надежды мелькнул в его келье. Во-первых, мрачного и молчаливого тюремщика сменил если и не более любезный, зато более болтливый. Это был тот разбойник Томассо, который пожалел Лючетту. Генри казалось, что его можно как-нибудь умилостивить. Ему казалось, что он еще был доступен человеческим чувствам.
Вторая перемена тоже была утешительная. Первый же завтрак, который ему принес Томассо после отъезда банды, ничем не походил на предыдущие. Вместо макарон, часто плохо приготовленных, перед ним поставили жареного барашка, сосиски, сладкое и бутылку розолио.
«Кто мог мне прислать эти вкусные вещи», — подумал с удивлением молодой человек.
После обеда, такого же вкусного, как и завтрак, он обратился за объяснением к своему новому служителю.
— По приказанию синьоры, — ответил Томассо таким вежливым тоном, что, если бы не темница и не отсутствие мебели, пленник подумал бы, что он находится в одном из римских ресторанов.
Вскоре после захода солнца в темницу вошла женщина. Генри вздрогнул от неожиданности.
Кто она?
Сомнение его быстро разрешилось. По высокой фигуре, по покрою платья Генри узнал жену начальника банды. Он заметил, что она одна из всех женщин, здесь находящихся, сохранила одежду ее пола.
Женщина осторожно и бесшумно закрыла за собой дверь.
XXXIII. КАРА ПОПЕТТА
Пленник вскочил на ноги и остановился посреди темницы.
— Не бойтесь ничего, синьор «Inglese», — произнесла странная посетительница почти шепотом.
Говоря это, она подошла к нему так близко, что Генри почувствовал ее дыхание на своей щеке, и тихо положила ему руку на плечо.
— В чем дело? — спросил он, вздрогнув, но не от страха.
— Не бойтесь, — повторил ласковый голос, — я не желаю вам зла… Я Попетта. Вы помните меня?
— Да, синьора, вы супруга