Леру бросился вниз по склону к фургону Зицманна:

– Вы слышали, минхеер?

– Ja, слышал, – не торопясь, кивнул Зицманн.

– Надо седлать лошадей, – сказал Леру.

– Они еще, может, нас и не найдут. Может, пройдут мимо.

Зицманн проговорил это не очень-то уверенно, и Леру удивленно уставился на него.

– Вы что, с ума сошли? – прошептал он.

Старик покачал головой, явно смутившись.

– Надо срочно седлать коней и выдвигаться на юг! – прошипел Леру; в запале он схватил Зицманна за лацканы сюртука и принялся трясти.

– Нет, только не на юг – все кончено. Надо возвращаться назад, – пробормотал старик, и тут вдруг его смущение исчезло. – Но прежде надо помолиться. Господь избавит нас от руки филистимлян.

– Минхеер, я требую… – начал было Ян Пауль, но еще один тревожный крик с вершины холма не дал ему продолжить.

– Всадники! С юга! Кавалерия!

Леру бросился к лошадям. Вскочив на первую попавшуюся, еще не оседланную, ухватил ее за гриву и развернул к холму; подгоняя пятками, он направил ее вверх по крутому каменистому склону. Лошадь, скользя и спотыкаясь, одолела подъем, и он соскочил с нее рядом с часовым.

– Вон там! – протянул руку тот.

С юга между холмами, словно колонна вышедших на охоту крохотных муравьев, столь незначительных по сравнению с бескрайними просторами саванны, покрытыми бурой травой, под бесконечным открытым небом, на расстоянии четырех-пяти миль двигался, вытягиваясь, но сохраняя порядок, эскадрон всадников.

– Нет, только не туда. Туда идти нельзя. Надо возвращаться.

Леру повернулся на север:

– Надо ехать в ту сторону.

Но и на севере он вдруг заметил клубы пыли, и сердце его болезненно сжалось. Пыль плыла над землей так низко и была столь реденькой, что могла оказаться просто жарким маревом над землей или поднятым ветром пыльным облаком, – но нет, Леру понимал, что это не так.

– Значит, они уже и там, – прошептал он.

Эйксон бросил на них свои отряды с четырех направлений. Спасения не было.

– Ван дер Берг! – горько прошептал Леру. – Поднял перед англичанами лапки кверху и выдал нас.

Он еще секунду смотрел на пыль вдалеке, потом стал быстренько обдумывать, как организовать оборону.

– Река – одна линия защиты, – бормотал он. – С флангов нас прикрывают вот этот холм и вон тот.

Он пробежал взглядом по небольшой долине, где протекала речка Падда, стараясь хорошенько запомнить характер склона и рельефа местности – каждый выступ, каждую складку – и определить, где имеется возможность выгоднее установить захваченные у врага «максимы», где у подножия холмов или под крутым берегом реки спрятать лошадей, а где сосредоточить резервы.

– Северный холм пятьсот бойцов еще могут удерживать, но на реке нужно не меньше тысячи.

Ян Пауль вскочил на лошадь и кликнул часового:

– Оставайся здесь. Пришлю тебе еще людей. Вдоль гребня устроить окопы с брустверами – здесь и здесь.

Потом спустился к подножию холма, по пути лошадь приседала, скользя задними ногами.

– Где Зицманн? – крикнул он.

– В своем фургоне.

Леру галопом поскакал туда и рывком открыл брезентовый клапан входа.

– Минхеер… – начал он и запнулся.

Зицманн сидел на кровати, рядышком сидела его жена. На его коленях лежала раскрытая Библия.

– Минхеер, у нас мало времени. Враги окружают нас со всех сторон. Через два часа они будут здесь.

Зицманн поднял голову, и по мутному блеску глаз Леру понял, что тот не слышит его.

– «Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем…»[87] – бормотал он.

– Командование я беру на себя, минхеер, – пробурчал Леру.

Зицманн снова вернулся к книге, а жена обняла его за плечи.

«Можно продержаться сегодня и от силы завтра, – думал Ян Пауль, лежа на самом высоком холме. – Конница на этих холмах бесполезна, поэтому, скорей всего, они пойдут в штыковую. Впрочем, больше всего надо бояться пушек, а уже потом штыков».

– Мартин ван дер Берг, – проговорил он вслух, – когда встретимся еще раз, я тебя за это убью.

Он внимательно наблюдал, как отцепляют пушки на дистанции, недосягаемой для винтовочной пули, и выстраивают батареи четкими геометрическими фигурами на бурой траве равнины.

– Nou skiet hulle, – пробормотал лежащий рядом с ним бур. – Теперь они будут стрелять.

– Ja, – согласился Леру. – Теперь они будут стрелять.

Из ствола одной из пушек вырвался клуб дыма.

Снаряд с грохотом разорвался где-то на нижних склонах, дым от разрыва секунду плясал на месте, вертясь вокруг собственной оси, как желтый призрак, потом ветер понес его вверх прямо на них. Бойцы сразу закашлялись, глотнув этой горьковатой гари.

Следующий снаряд разорвался на самой вершине холма, высоко подбросив кучу земли и камня, смешанных с дымом. Тут же ударили остальные орудия.

Бойцы Леру лежали, укрываясь за наскоро устроенными брустверами, а пушки противника тем временем долбили холм. Визжала и гудела шрапнель, высекала из скал искры, мощные толчки сотрясали землю под их животами, оглушали так, что они уже едва слышали крики раненых. Высоко в небо поднималось огромное облако пыли и гари. Оно поднялось так высоко, что его увидел находящийся в пятнадцати милях к северу от Вааля Шон Кортни.

– Похоже, Эйксону удалось захватить их врасплох, – пробормотал Саул.

– Да, ты прав, – согласился Шон. И тихо добавил: – Вот бедняги, черт бы их побрал.

– Интересно, почему это нам не дали поучаствовать в травле этого зверя, – проворчал вахмистр Экклс.

Далекий рокот пушечной канонады пробудил в нем жажду крови, и огромные усищи его задергались от разочарования.

– Несправедливо получается, сэр, ведь это мы полтора года гонялись за стариной-буром… могли бы и нас допустить к раздаче.

– Мы здесь в засаде, Экклс. Генерал Эйксон хочет их выкурить и погнать прямо на нашу конницу, но если кто пробьется через порядки загонщиков, тогда они наши, – пояснил ему Шон.

– Да я чего… я ничего… все равно как-то не совсем справедливо, – повторил Экклс. Но тут вспомнил о хороших манерах и добавил: – Извините, сэр.

Генерал Эйксон восторженно водил биноклем, разглядывая вдалеке группу холмов. Иногда сквозь дым и пыль не совсем отчетливо просматривались их вершины.

– Попались! Они у нас в руках, сэр! – улыбался Петерсон.