Понимая, что самый сомнительный раздел языкотворческой теории Марра – это научные основания поэлементного анализа, Чикобава в третьем, заключительном разделе статьи вновь к нему возвращается, доказывая на конкретных примерах его полную несостоятельность. Он справедливо замечает, что Марр, вопреки утверждениям его учеников, придавал исключительное значение этому анализу и считал его основой «нового учения о языке». На вопросы же о том, каким образом они выявляются, Марр отвечал: «Наблюдение показывает, что есть всего четыре элемента. Почему, не знаю». «Это значит, – заключал Чикобава, – недоказуемая теория объявляется аксиомой». Марр видел во взглядах сторонников индоевропеизма опасности расистского истолкования данных лингвистики, но, с возмущением замечал Чикобава, «генеалогическая классификация языков не дает никаких оснований для лженаучных реакционных расистских утверждений габино-чемберленов или современных англо-американских исследователей». Об англо-американских исследователях 40–50-х годов Марр, разумеется, ничего знать не мог, но о том, что его старший современник француз Габино и младший современник немец Чемберлен закладывают основы «расовой теории», беря за основу идею превосходства индогерманской языковой семьи, был хорошо осведомлен. В заключение, чтобы не заподозрили в симпатиях к основоположникам современного «буржуазного» языкознания, Чикобава решительно отмежевался от всемирно известных языковедов Дюркгейма, Мейе, Соссюра, Пауля, обвинив их в «психологизме», а заодно укорил и покойного Марра за недостаточную борьбу с ними. Статья закачивалась теми обвинительными пунктами в адрес Марра, которые Сталин отредактировал и одобрил.

* * *

Все эти непростые идеи, имена и термины обрушились на читающий газету «Правда» разноплеменный советский народ. Не читали тогда «Правду» только малосознательная школьная молодежь (о дошкольном возрасте речь не идет вообще), малограмотные старики с дореволюционным стажем и некоторые несознательные домохозяйки. Всех остальных заставляли слушать чтение газеты бархатистые голоса по Всесоюзному радио, на политзанятиях специально выделенных лекторов: в заводских цехах и академических институтах, в городских и сельских клубах, в армейских красных уголках, чайханах, красных юртах. Никогда раньше или позже ни один народ не соприкасался так массово с наукой, тем более такой мудреной, как лингвистика.

Раз в неделю, с 9 мая по 4 июля 1950 года, «Правда» выходила с вкладышем на шести полосах, где печатались материалы дискуссии. Вначале таких приложений вышло девять. И каждый раз накануне выхода очередного приложения из редакции «Правды» к Сталину направлялись письма с информацией о поступивших статьях и о предполагавшемся порядке их опубликования. Вне всякого сомнения, на первых порах работники редакции сами предварительно делали заказы заранее намеченным авторам. Затем некоторые отклики стали поступать и стихийно. Но редакция газеты, а главное, сам Сталин тщательно регулировали через очередность публикаций процесс дискуссии. После напечатания забойной статьи Чикобавы в один день, 15 мая 1950 года, на имя Сталина поступило сразу две записки из редакции «Правды» за подписью ответственного секретаря газеты Л. Ильичева. В первой содержались сведения общего порядка:

«Товарищу Сталину.

С момента опубликования в “Правде” 9 мая статьи проф. Арн. Чикобавы “О некоторых вопросах советского языкознания” редакция получила ряд статей, авторы которых излагают свою точку зрения по затронутым вопросам». Затем перечислялись авторы: Н. Чемоданов, Н. Яковлев, Г. Санжеев, П. Черных, Б. Серебренников, Т. Дегтерев. Среди этих авторов пропорционально представлены: двое ведущих марристов, двое откровенных антимарристов и двое умеренных. Обратим внимание на то, что статья Черныха была подготовлена одной из первых, и, видимо, по заказу, еще до начала дискуссии. Но опубликована она будет только в конце ее, в один день со статьей Сталина. «Общий размер научных статей, – продолжал Ильичев, – от 12 до 25 страниц. Авторы перечисленных статей оспаривают положения статьи проф. Арн. Чикобавы, некоторые авторы критикуют также ошибочные стороны учения Н. Я. Марра.

Редакция располагает сведениями о том, что над статьями для дискуссионного листка “Правды” работает проф. Ломтев (Москва), акад. Виноградов (Москва), проф. Шанидзе (Тбилиси), акад. Булаховский (Киев), проф. Аристэ (Таллин), проф. Гарибян (Ереван), проф. Авхледиани (Тбилиси), проф. Сердюченко (Москва), проф. Абдулаев (Ташкент) и другие»[1045].

Отдельно, во втором письме, Ильичев сообщал о статье главы «школы Марра» академика Мещанинова:

«Товарищу И. В. Сталину.

Редакция “Правды” предоставляет на Ваше рассмотрение статью академика И. Мещанинова “За творческое развитие наследия академика Н. Я. Марра”.

Редакция просит Вас разрешить опубликовать указанную статью в номере “Правды” от 16 мая, в очередном дискуссионном листке.

15. V.50 г.

Последний абзац отчеркнут на полях слева. Значит, Сталин после просмотра рукописи Мещанинова лично дал разрешение на ее публикацию, не сочтя ее опасной для затеянного дела. Рукописный или машинописный экземпляры статьи Мещанинова в архиве Сталина отсутствуют. И если на них он и делал какие-либо пометы, то они, очевидно, вместе с рукописью были тогда же переданы назад в редакцию «Правды» или автору. Скорее же всего, Сталин не стал править первоначальный экземпляр работы своего тайного противника, но зато газетную публикацию он проштудировал наедине с карандашом в руке. Похоже, что в это время Сталин уже работал над своей статьей. Пометы и замечания Сталина на статье Мещанинова нашли затем отражение и в его работе. Публикацию со статьей Мещанинова в «Правде» предвосхищало очередное, внешне нейтральное уведомление, опять-таки не выражающее истинного отношения к участникам дискуссии:

«От редакции. От 9 мая с.г. в “Правде” статьей проф. Арн. Чикобава “О некоторых вопросах языкознания” открыта свободная дискуссия в целях преодоления застоя в развитии советского языкознания. В редакцию поступило ряд статей, авторы которых излагают свою точку зрения по затронутым вопросам.

Сегодня мы публикуем в дискуссионном порядке статью академика И. Мещанинова “За творческое наследие академика Н. Я. Марра”»[1046]. Получалось все очень солидно и академично: профессор Чикобава выступил против научной концепции Марра, его последователю академику Мещанинову дали высказаться за него.

В работе Мещанинова ничего принципиально нового не было по сравнению с тем, что он писал ранее. Судя по всему, никакой опасности он для себя еще не чувствовал. Писал спокойно, уверенно и сдержанно. В целом, признавая недоработанность языковедческой концепции Марра, Мещанинов защищался от нападок Чикобавы, главным образом напирая на ее «марксистскую» и антибуржуазную суть, обставляя свои доводы цитатами из Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Как человек, чувствующий ответственность за целую научную отрасль, академик Мещанинов построил свою статью как обстоятельный доклад, разделив его на следующие разделы: