На пионерских сборах и школьных вечерах голосистые девочки стали исполнять о Павлике поминально-жалостливую песню, по словам которой Павлик «перед всей деревней выступая, своего отца разоблачил… был убит Морозов кулаками, был в тайге зарезан пионер».

25 октября 1932 г. газеты и радио извещали, что в деревне Каменково Курганского района Челябинской области (позже это район Курганской области) кулаки, расхищавшие колхозное зерно, убили пионера Колю Мякотина, сообщившего об этом воровстве в сельсовет.

Позже, уже в старших классах, нам приходилось читать брошюрку ежовского заместителя наркома Заковского (он же Штубис) о методах разоблачения «врагов народа». В ней сочинитель писал о важности доносов и в качестве одного из «ярких» примеров приводил якобы имевший место факт доноса некой девчонки 8—10 лет.

Забегая вперед, утверждаю, что за свою многолетнюю службу в органах военной прокуратуры мне довелось изучить не одну сотню уголовных дел и подготовить материалы о реабилитации невинно пострадавших, но ни по одному из них ни мне, ни множеству моих коллег не встретилось даже намека на то, что кто-либо из них пострадал на основании устного или письменного доноса своих сына или дочери.

Пионер Павлик Морозов

В далекие годы после убийства в тайге Павла и брата Федора (9 лет) писатели В.Г. Губарев, поэты Л. Гусев, А. Сурков и другие взахлеб воспевали геройство Павлика за донос на отца. Например, у Губарева подвиг погибшего возрастал по нарастающей. Одна выдумка сменяла другую. Вероятно, вместе с гонорарами рос и авторитет «социалистического реализма».

Даже М. Горький – «великий пролетарский писатель» – не удержался от заклинаний. В статье «Вперед и выше, комсомолия» он писал: «Память о нем (П. Морозове. – А. Л.) не должна исчезнуть. Этот маленький герой заслужил монумента, и я уверен, что монумент будет поставлен». (Сб. «Год за годом. Из пионерской летописи» Изд. Молодая гвардия, М., 1961, с. 54.) Памятник такой действительно был открыт 19 декабря 1948 г. в Москве в детском парке бывшего Краснопресненского района, где когда-то был создан первый пионерский отряд.

Редактор отдела журнала «Человек и закон» В. Кононенко на основании материалов уголовного дела об убийстве Морозова в 1989 г. пришел к верному и объективному выводу о том, что, когда в дер. Герасимовка судили Трофима Морозова (отца), Павлик был вызван в суд, где «открыто выступил… в присутствии матери и учительницы»…сказав «именно о том, о чем знала вся деревня. О присвоении Трофимом чужого, конфискованного у кулаков имущества. И не больше». Всем было известно, что Предсельсовета Трофим Морозов, бросив жену с четырьмя детьми, перешел жить к разбитной местной соблазнительнице и, присваивая имущество местных раскулаченных жителей, имел большую возможность изрядно выпить и прочно закусить. Этот загул кончился для Трофима скверно, его судили, приговорив к 10 годам ссылки.

В начале сентября 1932 г. в клюквенниках вокруг деревни созрела ягода, и жители приступили к заготовке. Татьяна Морозова, как на беду, по каким-то делам отправилась в Тавду, а Павел с братом Федей, взяв мешки, пошли в лес. Вернувшаяся из Тавды мать, обнаружив исчезновение двух сыновей, подняла крик, завыла на всю деревню, и ее жители нашли в тайге Федю и Павлика, на труп которого был одет клюквенный мешок.

Участковый инспектор Титов действовал решительно. Не возбуждая уголовного дела, не обращаясь к прокурору за санкцией на арест, он с ходу запихал за решетку восемь жителей деревни. Вскоре троих пришлось освободить. Обвиняемыми были А.И. Кулуканов, Морозов С.С., Морозова К.И., Морозов Д., Силин Н.

Главным аргументом вины Кулуканова, да и Морозова Сергея, было «классовое чутье» Титова и ОГПУшная методика следствия без «белых перчаток».

Кулуканов, мужик твердый, никаким этим приемам не покорился и все нахрапистые обвинения напрочь отрицал (даже на суде). Но молодой Данила сломался. Он начал врать, оговаривать себя и других.

По делу значились вещественные доказательства: штаны Данилы, рубашка деда Сергея и их домашние ножи. На этих предметах якобы должна быть кровь убитых. Однако, увы, ее не оказалось.

Толковые следователи нашли выход из такого «недоразумения», – 80-летняя бабка Ксения тут же призналась, что штаны и рубашку она успела застирать в щелоке.

Без процессуального оформления в уголовное дело был вшит клочок бумаги с напечатанным на пишущей машинке безграмотным текстом якобы поданного Павликом в милицию заявления на своего отца, помогавшего кулакам.

Уральский выездной суд не утруждался в оценке явных противоречий в доказательствах. Вероятнее всего, он исходил из «классовых» взглядов.

28 октября 1932 г. суд вынес жестокий приговор о расстреле Кулуканова, а также Морозовых Сергея, Ксении и Данила, признав их виновными в теракте против Павла и Феди Морозовых.

В отношении Силина, жившего неподалеку от места убийства, суд был вынужден вынести оправдательный приговор, так как доказательств его вины не оказалось.

В 1967 г. мне посчастливилось нести военную службу в должности помощника Главного военного прокурора Советской армии и ВМФ. По указанию зам. ГВП генерал-майора юстиции Б.А. Викторова мною из архива КГБ СССР было истребовано уголовное дело № Н-7825—66 г. об убийстве братьев Морозовых, откуда и стали известны многие подробности.

Тогдашнее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривало участия в судебных заседаниях представителей общественности, но в данном случае здесь присутствовала широкая гласность. Кроме гособвинения и адвоката, на процессе выражали «доказанность преступлений» и «гнев народа» два общественных обвинителя, кажется, от пионеров и комсомола.

Вопреки такой показухе в суде все же вскрылись мордобой и фальсификация со стороны Титова, и суд вынес частное определение о привлечении его к уголовной ответственности. Имелись ли в деле данные об исполнении этого определения, не помню.

Все осужденные к расстрелу подали кассационные жалобы, но Судебная коллегия Верховного суда РСФСР под председательством Сольца в феврале 1933 г. приговор оставила в силе.

Приговор был приведен в исполнение только в отношении Кулуканова и Морозова Данилы, а дед и бабушка убитых внуков такой «чести» не удостоились. Они отбыли на тот свет, умерев в тюрьме от неизвестных причин.

В 1995 г., работая над мемуарами (они уже частично опубликованы), я вернулся к проблеме об убийстве братьев Морозовых.

Оказалось, что в информационных центрах МВД РФ и ГУВД Свердловской области данных об аресте и судимости Морозова Трофима Сергеевича, 1880 г. рождения, никаких сведений не имеется. Только из свердловского объединенного историко-архивного краеведческого института мне сообщили, что: «со слов односельчан, он отбыл заключение и жил в Тюменской области», а «переселению семьи Татьяны Морозовой в г. Алупку в 1938 г. содействовала Н.К. Крупская».