«После войны данный случай при рассказе звучал даже забавно. Апанасенко находился на командном пункте 6‑й гв. А. Вдруг звонит Чистяков и говорит, что противник очень близко подошел к расположению командного пункта, и я прошу разрешения перенести командный пункт на запасной, который оборудован ранее. Однако связи с запасным пунктом пока не было, поэтому мы с Ватутиным сказали ему: «Нет, держать оборону и командный пункт не переносить!» Через какое–то время опять звонит Чистяков и вновь настойчиво просит. Мы ему опять отказали. Тогда позвонил Апанасенко и сказал, что он с командиром рядом, присоединяет свой голос и тоже просит разрешения перенести командный пункт: «Я сам вижу, как танки врага лезут буквально на командный пункт. Мы можем попасть в плен». Мы обменялись мнениями: «А вдруг им нечем отбить атаку танков? Может быть, все люди у них на переднем крае. Им–то виднее, чем нам». И решили: пусть командующий армией и Апанасенко едут на новый командный пункт, а там останется начальник штаба, пока не заработает надежно связь с новым командным пунктом. Начальник штаба остался, а двое уехали.

По приезде на новый пункт они должны были сейчас же [709] связаться с нами и доложить, что взяли связь на себя и могут управлять войсками. Но нет звонка ни от Чистякова, ни от Апанасенко, Зато начальник штаба 6‑й гвардейской со старого командного пункта регулярно докладывает нам о том, что он сам видит и что ему доносят. Это длилось много часов. И потом мы стали выяснять, в чем же дело? Оказывается, это наши танки отходили, а их приняли за танки противника. Хорошо, впрочем, что начальник штаба Пеньковский тоже уцелел. Я далек от мысли в чем–либо заподозрить Чистякова и Апанасенко. Не хочу, чтобы меня так поняли. Всякое бывает на фронте. Случается, что люди героического склада характера, отлично показавшие себя не в одном бою, вдруг нервничают, ошибаются. А могла иметь место простая ошибка»{668}.

К сказанному добавлю: согласно документам, основной КП 6‑й гв. А 8 июля в 12.00 был переведен в район села Большая Псинка, а на старом месте оставался некоторое время начальник штаба генерал–майор В. А. Пеньковский с оперативной группой.

В 12.00 Д. X. Черниенко, получив сообщение, что немцы начинают теснить его войска у х. Веселый, ставит задачу полковнику Н. М. Иванову: выйти из района Кочетовки и выбить 12 танков, прорвавшихся в лес у хутора. 100‑я тбр, в составе 21 танка и мспб, атаковала в направлении рощи, но и выйдя за хутор, встретила более многочисленную группу — 38 боевых машин. В ходе завязавшегося боя эсэсовцы отошли к Малым Маячкам, а в воздухе появились штурмовики 8‑го ак. После интенсивных воздушных ударов танки «Лейбштандарт» предприняли новую атаку. В отчете 29‑й оиптабр, огневые позиции (ОП) которой находились за танковыми бригадами 31‑го тк, бой до 14.00 изложен следующим образом:

«С утра 8 июля боевые порядки частей бригады снова подверглись массированным ударам бомбардировочной авиации. В период налетов авиации противника на боевые порядки наших частей противник сосредоточивал в Мал. Маячки и Грязное танки и мотопехоту.

На протяжении всего светлого времени в воздухе непрерывно находились десятки самолетов противника, парализовавших всякое движение наших войск. Пикирующие бомбардировщики Ю-87 бомбили не только скопление наших танков и автомашин, но и отдельные танки и машины, сбрасывая на них сотни бомб. Бомбардировщики «Хе‑111» производили в основном налеты на населенные пункты и рощи, сбрасывая по площадям сотни бомб весом от 50 до 1000 кг.

Средств ПВО ни бригада, ни другие части, оборонявшиеся [710] в районе Кочетовка, не имели, за исключением личного оружия и ручных пулеметов.

В 13 часов 8 июля после усиленного воздействия авиации и непродолжительной, но мощной артиллерийской подготовки противник силою до 75 танков с десантами автоматчиков предпринял атаку по дороге Грезное, Кочетовка. Танки двигались развернутым строем и эшелонированно, причем в первом эшелоне шли тяжелые танки типа Т-6, во втором эшелоне средние танки. Расстояние между эшелонами было 700–800 м.

В бой с атакующими танками противника вступила 237‑я тбр и три 45‑мм батареи 1847‑го иптап. Первыми открыли огонь наши танки с расстояния 1200–1500 м. Такой огонь против «тигров» оказался малоэффективным. Ввиду численного превосходства, противник потеснил 237‑ю тбр, которая отошла в направление выс. 224.5»{669}.

К этому моменту Хауссер уже знал, что русские в 10.30 атаковали танками фронт «Дас Райх». Первые сообщения об этом поступили сразу после 11.00. Но перешли в наступление лишь две неполные бригады 5‑го гв. Стк А. Г. Кравченко в направлении х. Калинин. Против них был оперативно выдвинут дивизион штурмовых орудий «Дас Райх» и часть 2‑го грп «Лейбштандарт». Чуть больше часа нашим танкистам сопутствовал успех, с большим трудом, но они подошли к хутору, а затем и овладели им. В этот момент было крайне важно нарастить силу удара. Как и рассчитывал Н. Ф. Ватутин, ставя задачу В. Г. Буркову. Ударный клин «Дас Райх», наступавший на север, подставил в этот момент свой левый фланг. К атаке были готовы две танковые бригады 10‑го тк, усиленные артиллерией, 178‑я тбр полковника М. К. Шапошникова, еще ночью вышедшая в районе Андреевки вместе с 287‑м мп и подошедшая сюда же в 11.30 8 июля 183‑я тбр полковника Г. Я. Андрющенко. Но приказа на атаку от комкора не последовало ни в 10.30, как гласил приказ командующего фронтом, ни в 13.00, когда вся ударная группа 10‑го тк уже была на исходных позициях.

Почувствовав, что удар у Калинина наносится сравнительно небольшими силами и на узком фронте, Хауссер не стал сразу менять план действий корпуса, и обе боевые группы дивизии СС продолжили атаку в направлении на Кочетовку и Сухо — Солотино. Тем не менее он внимательно отнесся к поступавшей после 12.00 информации об активности русских, в том числе и на участке Липового Донца. Командир 2‑го тк СС уже ознакомился с данными разведки о том, что обнаружено крупное сосредоточение русских танков в лесу у Ясной Поляны, у Тетеревина, юго–восточнее Вислого. Кроме того, в [711] 11.30 разведбат «Дас Райх» доложил о движении колонн из 150–200 машин и танков через мост в Михайловке через Псел к выс. 226.6. Было получено донесение и о возрастающей активности русских на фронте дивизии «Мертвая голова». Исходя из этих данных, он не мог не ожидать дальнейшего усиления танковых ударов в полосе «Дас Райх». Поэтому, чтобы не отвлекать силы с направления главного удара, он запросил поддержки противотанковой авиации, так называемых «охотников за танками» самолетов Хе‑129.

Около 14.00 «Лейбштандарт» и «Дас Райх» приступили к решительному рывку в глубь обороны 1‑й ТА. Из отчета 29‑й оиптабр:

«В 14.30 противник, перегруппировав танки, атаковал боевые порядки 1847‑го иптап. Основной удар противник наносил по дороге Грезное, Кочетовка, но одновременно с трех направлений. Справа атаковало до 20 танков, с фронта до 35 танков и слева до 15 танков. Свыше двух рот пехоты шло за танками.

В бой с атакующими танками противника вступили 1‑я, 3‑я и 4‑я батареи 1847‑го иптап. Подпустив танки на 500–700 м, батареи открыли по ним огонь одновременно из всех орудий, однако огонь 45‑мм орудий с такого расстояния оказался также малодействительным. С приближением танков к огневым позициям батареи в течение 20–30 минут подбили девять средних танков, одну самоходную пушку и уничтожили до 150 солдат и офицеров противника. При этом батареи потеряли разбитыми семь орудий и две автомашины. Орудия были разбиты пушечным огнем тяжелых танков, стрелявших с коротких остановок.