мне, что ты не захватил эту штуку с собой.

— Я знаю, — простонал он. — Это была ошибка новичка.

— Ты взял с собой рюкзак Фантастической четверки в тату-салон. — Я покачал головой и уставился на него. — А чего ты ожидал от него, парень?

— Я ожидал, что он напишет обо мне, — парировал он, защищаясь. — Не похоже, что это моя первая татуировка — и я выгляжу на восемнадцать.

— Верно, — согласился я. — Но ты также выглядишь обеспокоенным, когда разгуливаешь с этой гребаной штукой, привязанной к спине.

— Это моя дорожная сумка.

— Когда тебе было семь.

— Что ж, это его потеря, — ответил он, ухмыляясь про себя. — Я обработал икру, когда вернулся домой.

— Рад за тебя, — усмехнулся я, качая головой. — Итак, ты продолжаешь свои тренировки?

Он ухмыльнулся. — Действительно.

— И что?

— Я — дерьмо, — усмехнулся Гибси.

— Я знаю, — задумчиво произнес я, совершенно развеселившись. — Продолжай в том же духе, и скоро ты будешь со мной.

— Где есть завещание, там есть и родственник, — выпалил он в ответ, по-волчьи ухмыляясь.

— Итак, куда мы теперь направляемся?

— На пляж, — объяснил Гибси, сворачивая на прибрежную дорогу. — Начался прилив, выглянуло солнце, вода теплая, пиво холодное, а лучший друг дома. Сегодня хороший день. — Он чуть крепче сжал руль, прежде чем пробормотать: — Только при условии, что никто больше не попытается меня утопить.

— Мне нужно увидеть Шэннон, — сказал я ему, поморщившись от последней части. — Я люблю тебя, парень, я в восторге от того, что снова с тобой, но мне действительно нужно увидеть свою девушку.

— И ты увидишь ее, — усмехнулся он. — Она на пляже со всеми приятелями.

— Да? — Широкая улыбка расплылась по моему лицу. — Как она выглядит? Она выглядит счастливой? С ней все хорошо?

— Она определенно нечто, — ответил он с ухмылкой.

Я нахмурился. — Что это значит?

— Вот увидишь, — усмехнулся Гибси.

— Черт возьми.

— Я знаю, — согласился он, кивнув.

— Что за хрень?

— Я знаю, — рассмеялся он.

Качая головой, я склонил ее набок, наблюдая, как Шэннон бежит по пляжу, крича о пощаде Клэр, которая преследовала ее с пригоршней морских водорослей. Она смеялась и улыбалась, и у нее был золотистый загар, а ее красивые каштановые волосы были распущены и развевались на легком ветерке. Но ни от чего из этого у меня отвисла челюсть. Нет, это был крошечный кусочек красного бикини, который был на ней, подчеркивающий тело, которого я у нее не помнил. Я мог бы ловить мух, но выглядел таким чертовски ошарашенным при виде нее.

Господи, что-то случилось с моей девушкой за то время, что мы провели этим летом порознь. Когда я уезжал в лагерь, я оставил Шэннон в свободной футболке и еще более свободных шортах. У нее была бледная кожа и выступающие кости. Стоя сейчас здесь, я чувствовал себя так, словно вышел из машины Гибси и попал в альтернативную гребаную вселенную.

Ноги.

Гребаные ноги.

И сиськи.

Господи, у нее были сиськи.

И ее задница.

Она все еще была маленького роста, стройнее других девушек, но, черт возьми, это бикини подчеркивало ее фигуру, как мечта.

— Это неправильно, — выдавил я, отрывая взгляд от Шэннон, чтобы уставиться на Гибси. — Как это происходит за пару месяцев?

— Половое созревание? Скачок роста? Витамины? Трехразовое питание? — Предложил Гибси, пожав плечами. — У нее не было стресса дома, или ее не рвало каждую секунду? О ней заботятся? Черт, я не знаю, парень. Меня это даже не волнует. Но на нее приятно смотреть, так что не смотри дареному коню в зубы и просто цени это.

— Ты смотрел на нее? — В ярости потребовал я ответа. — Пока меня не было?

— Ах, просто обычное количество, — уговаривал он, как будто обычное количество могло меня успокоить. — Смотри, смотри, они борются друг с другом. Ах, парень. Гребаная победа!

О Господи, мне пришлось подавить стон при виде Шэннон, катающейся по песку.

— Разве она не похожа на лучик? — Прохрипел Гибси, хлопнув меня по груди. — Посмотри на эту гребаную девчонку, парень!

Я знал, что Гибси говорил о Клэр в ее маленьком желтом бикини, но я не сводил глаз ни с кого, кроме Шэннон. Это было долгое лето, и я понятия не имел, как справиться со всей этой новой и захватывающей информацией — и визуальными эффектами, — которые поджаривали мой мозг. Меня всегда привлекала Шэннон. Она всегда была для меня красивой и невероятно сексуальной, но сейчас? Эти чувства усилились до такой степени, что я едва мог ясно мыслить. Мне хотелось упасть на колени и поклоняться любой версии полового созревания, которая нанесла визит моей девушке. Это было все равно что проснуться рождественским утром и приготовиться найти велосипед, который ты попросил у Санты, под елкой, только чтобы сорвать оберточную бумагу и вместо него найти первоклассный BMX.

Гребаная победа….

Один взгляд на нее, и я был рад, что этим летом натренировал свое тело до предела, проводя бесчисленные часы на тренировках каждый день, и возвращался домой на камень тяжелее в мышцах и на дюйм выше ростом.

— Кэп! — Голос Хьюи заполнил мои уши, и я обернулся, чтобы увидеть его, Фели, Кэти и Лиззи, стоящих вокруг одноразового барбекю дальше по пляжу. — Господи Иисусе, это он.

— Он вернулся!

— Привет, Джонни!

Я поднял руку и помахал им в ответ, но не сводил глаз с Шэннон, которая смотрела на нас со своего насеста на песке под Клэр.

— Шэннон , как река, — крикнул я ей, не в силах сдержать улыбку, которая расползалась по моему лицу, когда я спускался по камням, чтобы добраться до нее. — Ты собираешься подойти и обнять меня или как?

— О боже мой! — она буквально взвизгнула, высвобождаясь из объятий Клэр и вскакивая на ноги. — Ты вернулся!

Сиськи, это было все, что я мог видеть, когда Шэннон бросилась бежать.

— Ты дома! — крикнула она, бросаясь ко мне. — О боже мой, Джонни… — ее слова оборвались, когда она бросилась в мои объятия, вся такая гладкая, с мягкими изгибами. Легко поймав ее, я поднял ее, наслаждаясь ощущением ее ног вокруг моей талии и ее рук вокруг моей шеи. — Ты вернулся, — всхлипывала она, размазывая по всему моему лицу блеск для губ и осыпая меня приветственными поцелуями. — Ты вернулся домой ко мне.

— Ты знала, что я вернусь домой, Шэн, — хрипло ответил я, чувствуя, как мое сердце разрывается на части. Одиночество, которое я изо всех сил старался подавить, пока был в лагере, со всей силой ударило меня в грудь.

— Но ты сегодня рано?

— Я опаздывал, — сказал я ей, прижимаясь своим носом к ее носу. —