Воины пауни. 1880–1890 гг.

Одна из наиболее примечательных битв произошла 27 августа 1862 года. Основная часть пауни отправилась на юг на ежегодную летнюю бизонью охоту, а в деревне остались лишь больные, старики и несколько мальчиков, женщин и маленьких детей. В селении находилось не более десятка полноценных воинов, да и те не уехали на охоту, потому что болели. Среди них был Скадикс – Кривая Рука (ок. 1828–1873), скиди-пауни, считавшийся одним из храбрейших бойцов племени. Сиу, знавшие об отсутствии воинов, намеревались перебить оставшихся обитателей и уничтожить поселение. На рассвете на холмах к северо-востоку от деревни появилось около шестисот воинов сиу (брюле и янктонов). Они не нападали – спешить им было некуда. Они хотели продлить агонию несчастных пауни, чьи скальпы уже практически были у них в руках.

Когда больной Скадикс услышал новости, он вскочил с постели и начал организовывать защитников. Немощные старики, которым тяжело даже натянуть лук, брали свое давно не использовавшееся оружие и с трудом забирались на лошадей. Мальчишки, ни разу не бывавшие на тропе войны, хватали свое оружие, с которым охотились на кроликов, прыгали на лошадей и присоединялись к старикам. Даже старухи и женщины брали в руки топоры и мотыги, садились на лошадей. Всего набралось около двухсот защитников, то есть в три раза меньше, чем врагов – могучих, умелых воинов сиу.

Селение окружала высокая земляная насыпь, и некоторые пауни хотели отбиваться от сиу именно за ней, но Скадикс запретил. «Мы сможем победить», – сказал он соплеменникам и вывел их на равнину, где пауни уже много раз отражали нападения сиу. Когда враги увидели силы защитников, они начали смеяться. Одной атаки на этот сброд будет достаточно!

Завязался бой. К удивлению сиу, они никак не могли разогнать слабых соперников, а спустя некоторое время пауни начали теснить врагов. Затем произошло невероятное. Сиу обратились в паническое бегство! По словам пауни, много сиу было убито во время их бегства. Среди пауни погибло всего 16 человек. Многие старики в тот день вновь посчитали «ку». Мальчишки, никогда не убивавшие существа больше прерийной курочки, добыли первые скальпы. Даже старухи в тот день совершили воинские подвиги, а когда племя вернулось с охоты, рассказали о них и сменили имена на воинские.

Скадикс в той битве потерял трех коней и убил шестерых сиу. Когда после боя он въехал в селение, все его тело покрывала кровь, а в горле торчала стрела, металлический наконечник которой пробил шею насквозь и вышел наружу сзади, но он радовался и смеялся – ему удалось сделать невозможное и спасти селение.

Чтобы было легче противостоять нападениям врагов, некоторые племена укрепляли поселения насыпями и частоколами. До 1780 года, имея мощную группу поселений манданов к югу от себя, отделявшую их от враждебных сиу и арикаров, хидатсы никак не укрепляли свои, они даже не выбирали для них места, где было бы легче защищаться. Манданы, с другой стороны, серьезно укрепляли свои поселения с 1500-х годов. До конца XIX века манданы не оставляли этой привычки, поскольку находились под серьезным давлением живших ниже по реке арикаров и кочевых групп, в частности сиу и шайенов.

После оспы 1837 года объединившиеся хидатсы и манданы укрепили свое поселение «Подобное Рыболовному Крючку» новым частоколом и установили в нем огромный колокол, в который били каждый день, когда утром открывали ворота и люди выпускали на пастбища лошадей, шли на поля и за хворостом, а также вечером, предупреждая о скором закрытии ворот и необходимости поспешить внутрь. После закрытия ворот все части поселения охранялись от проникновения врагов и незнакомцев, и зайти в деревню разрешали лишь тем, кого узнавали. На случай длительной осады воду хранили в мочевых пузырях бизонов. Брэдбери сообщал в 1811 году, что племена р. Миссури (манданы, хидатсы и арикары) постоянно опасались нападений и грабежей кочевых сиу, поэтому прятали значительное количество собранного урожая маиса и бобов в вырытых в земле ямах, которые искусно маскировали. Эти запасы можно было использовать в случае осады.

Брекенридж видел селение арикаров, «огороженное частоколом из кедровых бревен, но в очень плохом состоянии». Джон Брэдбери уточнял, что его окружал ров, а частокол был высотой в два с половиной метра. Расположение земляных домов не предполагало какого-либо порядка.

Берландье писал, что из техасских племен фортификация известна только племенам союза вичитов – тавехашам и тавакони. Каждую зиму им приходилось отбиваться от постоянных вторжений осейджей. Еще в середине XVIII века крупная испанская военная экспедиция под командованием Паррильи, атаковавшая «форт тавехашей», была разгромлена индейцами и позорно бежала, бросив все припасы и две пушки. Для защиты своих поселений и окрестностей тавехаши строили небольшие форты в теснинах и ущельях, которые вели к ним. Они состояли из квадратных или круглых ям, окруженных насыпями, за которыми укрывались воины. В центре поселения, в безопасности от врагов, прятались женщины, дети и старики. Ямы покрывали крыши из дерева, достаточно прочного для того, чтобы выдержать ружейный огонь, а амбразуры в стене давали возможность вести ответный огонь по врагу. По тревоге старики, дети и женщины бежали в эти форты, а мужчины встречали врагов вне их стен, отступая под защиту укрепления только если противники были очень сильны. Также сообщалось о наличии небольших насыпей и траншей внутри поселений тавехашей и «двойном кольце фортификаций» у тавакони.

Охрана во время перекочевки

Во время перекочевки единственным оружием женщин были ножи, висевшие на поясе. Мужчины ехали свободными от поклажи, держа в руках оружие, готовые встретить неожиданное нападение. Так повелось с доло-шадных времен. Еще Ла Верендри писал в 1738 году, что, когда лагерь ассинибойнов переходит с места на место, воины несут в руках только оружие.

Найти кочующий лагерь по оставленному им следу для врагов не представляло особого труда. У каждого племени были излюбленные места стоянок, и кочующие лагеря оставляли довольно широкие тропы. Даже небольшая община из 30 типи представляла собой караван приблизительно из 200 человек и, в зависимости от племени, табуном из 100–500 лошадей. Льюис Морган писал в 1859 году: «По всей прерии мы натыкались на индейские дороги. Они протоптаны лошадьми и состоят из двух, трех, четырех, а иногда и пяти глубоких параллельных троп. Обычно они состоят из трех троп».

Если опасности не было, летняя перекочевка лагеря превращалась в красочную кавалькаду. Мужчины и женщины раскрашивали лица и надевали лучшие одежды, а в гривы и хвосты лошадей вплетались перья. Воины надевали великолепные, богато отделанные рубахи, леггины и мокасины, а их головы украшали разнообразные уборы. Во время путешествия женщины на луке седел везли щиты и магические связки мужей. Если муж владел саблей, она также подвешивалась к седлу его жены. Мужчины ехали на боевых конях, держа в руках только оружие. Большой караван растягивался на несколько миль, жены ехали отдельно от мужей, дочери на расстоянии от матерей, чем пользовались молодые люди, подъезжая к ним, чтобы поболтать и произвести впечатление. Мальчишки гнали табуны.