«Одна из причин, по которой нужно было избавиться от Освальда, – поделился Уилкотт, – затруднения при работе с ним после возвращения. Видимо, он знал, что русские с самого начала его раскусили, и это очень его разозлило»{1956}.

Одним словом, Ли Харви Освальд был сомневающимся тайным агентом ЦРУ с критичным взглядом, который стал представлять угрозу. Расследование его дела специалистом по убийствам Энглтоном было началом его конца. Освальд стал идеальным козлом отпущения для заговора против президента. С точки зрения убийц, в Далласе ликвидировали сразу две угрозы для дальнейшего ведения холодной войны, Кеннеди и Освальда, в один уик-энд, обвинив второго в убийстве первого. Включение диссидента Освальда в заговор таким образом, чтобы он считал, что смог раскрыть ФБР планы ЦРУ, выглядело бы с точки зрения Энглтона как поэта-контрразведчика вполне иронично. Как козел отпущения, которому предстояло погибнуть, Освальд стал двойной жертвой заговора.

Несмотря на то, что Джеку Руби предоставили возможность беспрепятственного доступа в офис Управления полиции Далласа, а на пресс-конференции в пятницу вечером даже подпустили его максимально близко к Освальду, создавалось впечатление, что он не хотел стрелять. Руби знал, что, следуя приказам (отдаваемых некими влиятельными силами) и убив Освальда, он тоже, вероятно, станет одноразовой защитой для этих сил. Всего за несколько часов до того, как он застрелил Освальда, Руби, похоже, пытался сделать это убийство невозможным, предупредив о нем полицейских.

В 3:00 в воскресенье сотрудник полиции Далласа Билли Граммер ответил на звонок. Позже он подтвердил, что на другом конце провода был голос Руби. Звонивший заявил: «Если вы повезете Освальда так, как вы планируете, мы его убьем»{1957}.

Билли Граммер знал Джека Руби. В программе Central Independent TV для Англии Граммер сказал, что Руби предупреждал полицию о необходимости тайно перевезти Освальда в тюрьму округа: «Он знал меня, а я знал его. Он знал, как меня зовут, – сказал Граммер. – Это [убийство Освальда] не было спонтанным событием»{1958}.

Телефонные звонки с предупреждениями от мужчины, сообщавшего, что Освальда утром убьют, также дважды поступали в офис шерифа округа Даллас около 2:15 в воскресенье{1959} и один раз в офис ФБР в Далласе в 2:30{1960}. Несмотря на ряд предупреждений, полученных ФБР, полицией Далласа и департаментом шерифа, возможно от Джека Руби, власти вместо того, чтобы тайно перевезти Освальда, повторили процедуру перемещения его на полуночную пресс-конференцию. Перевозка задержанного в тюрьму округа стала вторым медиашоу, которое закончилось внезапным нападением. Полицейские вновь провели Освальда сквозь строй журналистов (неважно, сознательно или нет) прямо в руки поджидающего его Руби.

Если Руби звонил в полицию, чтобы воспрепятствовать исполнению полученного им сверху задания, то власти Далласа никак не помогли ему. Они, кажется, тоже исполняли какие-то свои приказы свыше{1961}. Они фактически облегчили задачу Руби в воскресенье утром больше, чем в пятницу вечером. В этот раз Руби не колебался.

Кеннеди неоднократно предупреждали накануне визита в Даллас о враждебной политической атмосфере там. Его друг Ларри Ньюман сказал позже: «Знаете, они три недели говорили о том, что его могут застрелить в Техасе! И они пытались его отговорить, вплоть до последней минуты. Но он просто сказал: “Если это мне уготовано судьбой, если это конец, значит, это конец”»{1962}.

По поводу угрозы покушения Кеннеди любил цитировать отрывок из Экклезиаста: «Всему свое время, время рождаться, и время умирать»{1963}.