Поистине:

Число собравшихся небесных звезд

Уже достигло тридцати шести,

Как было свыше определено.

Число собравшихся земных светил

Уже равно семидесяти двум,

Как было предначертано давно.

О каких планах повел речь Сун Цзян, мы расскажем в следующей главе.

Глава семьдесят первая

В Зале верности и справедливости появляются небесные указания, высеченные на каменной плите. Распределение должностей между героями Ляншаньбо

Итак, Сун Цзян разгромил Дунпинфу и захватил Дунчанфу. Вернувшись в лагерь, он сосчитал всех главарей как больших, так и малых. Оказалось, что всего их сто восемь человек. Сердце Сун Цзяна наполнилось великой радостью и, обращаясь к своим друзьям, он сказал следующее:

– После разгрома, учиненного в Цзянчжоу, я попал сюда, в этот лагерь, и благодаря вашему доверию, доблестные герои, стал его главой. И вот сейчас я счастлив тем, что нас собралось здесь уже сто восемь главарей. После того как старший брат наш Чао Гай покинул нас, мы не раз выступали в поход и всегда побеждали. И все это благодаря милостям неба, а вовсе не заслугам людей. Правда, некоторые из нас попадали в плен или в тюрьму, бывало, что возвращались раненными, но все же оставались в живых. И вот сегодня все сто восемь человек собрались здесь. Поистине, подобного события не было еще ни в древности, ни в нынешние времена. В боях мы погубили много народу, но никак не можем искупить этот грех. Так вот, мне хотелось бы устроить моление и принести жертвы небу и земле и всем другим духам за их милость и покровительство. Помолимся, во-первых, о том, чтобы боги сохранили нам спокойствие и радость; во-вторых, чтобы император поскорее озарил нас лучами своей милости и простил нам наши великие преступления. Тогда мы могли бы отдать служению родине все свои силы, без остатка, а если понадобится и жизнь. И, наконец, будем просить небо о том, чтобы душа «Небесного князя» Чао Гая поскорее переселилась в рай и в будущей жизни мы могли бы снова встретиться с ним. Помолимся и о душах тех, кто погиб насильственной смертью, сгорел в огне или утонул в воде, чтобы искупить свою вину перед ними и вымолить для них счастливый путь. Вот то, что мне хотелось бы сделать, но я не знаю, каково будет ваше мнение, дорогие братья мои! – Вы совершенно правы, – одобрили Сун Цзяна все главари. – Дело, которое вы предлагаете, хорошее и справедливое.

– Прежде всего мы попросим нашего брата Гун-Сунь Шэна взять на себя совершение жертвоприношений, – сказал тут У Юн. – Затем надо разослать повсюду людей, которые разыщут даосских монахов высокой добродетели и пригласят их в лагерь со всем необходимым для совершения молебнов. Кроме того, надо еще отправить кого-нибудь для закупки курительных свечей, предметов для жертвоприношений – бумажных лошадей и цветов, а также постной еды и чистой пищи, вообще всего, что необходимо для данного случая.

Итак, решено было начать моление в пятнадцатый день четвертого месяца. Церемония должна была продолжаться в течение семи дней и семи ночей. На нее собирались потратить очень много денег. Начались приготовления. Незадолго до назначенного срока перед Залом верности и справедливости были вывешены четыре огромных полотнища. Вдоль стен зала соорудили помосты в три яруса, на них расставили семь священных предметов, а также изображения трех даосских божеств. За ними двумя рядами стояли духи двадцати восьми созвездий, управляющих сменой дня и ночи, и двенадцати созвездий, управляющих сменой месяцев. Словом, там были все духи звезд, к которым обычно возносят моление и приносят жертвы. Возле зала поместили богов, которые должны были наблюдать за всей церемонией. Здесь же находились статуи богов-полководцев – Цуй, Лу, Дэн и Доу. Когда все изображения духов были расставлены в полном порядке, подготовили жертвенные предметы. Наконец все приготовления были закончены, и для совершения церемонии пригласили монахов-даосов. Вместе с Гун-Сунь Шэном их было сорок девять человек.

Дни выдались прекрасные. По вечерам на безоблачном небе сверкала луна, дул мягкий ветерок. Сун Цзян, а за ним Лу Цзюнь-и, У Юн и остальные главари подходили и сжигали курительные свечи. Всей церемонией распоряжался Гун-Сунь Шэн: он установил порядок песнопений и вместе с остальными сорока восемью монахами три раза в день совершал молебствия. На седьмой день, когда моления были закончены и монахи разошлись, Сун Цзян, желая получить ответ неба, велел Гун-Сунь Шэну трижды в день писать жертвенные изречения красными иероглифами на зеленой бумаге и сжигать их в качестве подношения владыке неба.

На седьмой день, в третью ночную стражу, Гун-Сунь Шэнь находился на первом ярусе жертвенного помоста, монахи – на втором, Сун Цзян со старшими главарями – на третьем, а младшие главари и начальники стояли на площадке возле жертвенного сооружения, все они усердно молили небо ниспослать им ответ. И вот ночью, когда наступила третья стража, со стороны северо-западных ворот неба раздался звук, похожий на треск раздираемого шелка. Все посмотрели в том направлении и увидели там большое золотое блюдо с двумя заостренными конусами, а между ними пустое пространство, которое называлось: «Открытие небесных ворот», или «Открытие небесных глаз». Оттуда исходило ослепительно яркое сияние, которое переливалось всеми цветами радуги, словно сверкание солнечных лучей в легком тумане. В центре этого сияния появился огненный шар, который, вертясь, опустился прямо на место жертвоприношения. Описав круг над алтарем, шар исчез в южной стороне, уйдя в землю. В этот момент небо закрыло свои глаза, и все монахи сошли с возвышения. Сун Цзян велел принести мотыги и лопаты, вскопать землю и отыскать скрывшийся там огненный шар. Не успели они вырыть яму в три чи глубиной, как увидели каменную плиту, с двух сторон испещренную небесными письменами.

Сун Цзян приказал жечь жертвенную бумагу. Когда рассвело, монахов покормили постной пищей, а затем Сун Цзян наградил каждого из них за труды золотом и шелком. Лишь после этого Сун Цзян взял каменную плиту в руки и увидел, что вся она покрыта иероглифами в стиле «кэдоу»21. Никто из присутствующих не знал, как это прочесть.

Но в этот момент один из монахов по фамилии Хэ (монашеское имя его было Сюань-тун), обращаясь к Сун Цзяну, сказал:

– У меня дома есть книга, которая досталась мне от моих предков. Эта книга может растолковать все небесные письмена. Написана она древним стилем «кэдоу», и