- Может лучше вы теперь будете передавать все сведения мне лично! И сразу же? А ещё лучше, если это сделает непосредственно этот ваш таинственный "Ветер".

- В том то и дело, - при этих словах я тоже наклонился к принцессе и уловил будоражащий, и только ей присущий запах парфюмерии и родного тела. От нахлынувших чувств я немного замешкался и мне пришлось повторить:

- В том то и дело, что этот человек имеет некоторые сомнения даже в вас! И не хочет сотрудничать напрямую…

- Ха! - Патрисия возмущённо откинулась на спинку сидения и какое-то время весьма внимательно меня рассматривала. - Очень странный человек! Ну, очень…

- Меня также это сильно смущает! - признался я, и тоже сел свободнее.

- Вы на что намекаете? - по слогам, но с ощутимой угрозой произнесла принцесса.

- Ни на что, Ваше Высочество. Когда я задал подобный вопрос во время телефонных разговоров, то Ветер меня грубо оборвал и посоветовал не лезть в чужие дела.

- Даже так? - прекрасные брови моей возлюбленной сложились домиком в недоумённой подозрительности. - Вам наверняка известен его голос?

- Увы! Он постоянно его меняет, а один раз умудрился говорить чисто женским голосом.

- Понятно, вас водят за нос разные люди, а вы пытаетесь водить за нос меня!

- Как бы посмел, Ваше Высочество?!

- Тогда вы согласитесь рассказать мне тоже самое под воздействием домутила?! - резко спросила принцесса.

- Согласен! - ответил я без промедления. - Даже более того, на вашем месте я поступил бы также. Интересы империи - превыше личных симпатий.

- А кто вам говорил о каких-то симпатиях?!

- Возможно, я и слишком самонадеян, но…

На мои слова Патрисия фыркнула с таким презрением, что все сидящие во флайере попытались спрятать свои улыбки. Из-за чего наследница переключила всё своё внимание на скромно сидящего Цой Тана:

- А вы готовы подтвердить слова барона под воздействием домутила?!

- Ну, я это… Вообще то…, - стал лепетать от растерянности мой товарищ. - Полагал, что в таком случае достаточно будет лишь моего честного слова. Тем более что барон мне не особо то и рассказывает о том, с кем он так часто общается по краберу…

- Значит - только поручиться?

- Конечно!

- Тогда вас первым и допросим! - решила принцесса. На что граф деланно попытался побледнеть и отвертеться от предстоящего допроса:

- Я даже не знаю… А это не больно? Говорят, бывают случаи полного помешательства…

- Граф! Раньше вы мне казались более мужественным и не пугливым! - скривила губки Патрисия. - Мне кажется, вы явно переигрываете. Берите пример с барона: он тоже переигрывает, но хоть не пытается выглядеть слюнтяем.

- Ваше Высочество! - попытался я достойно ответить. - Мой друг не заслужил ваших насмешек. Он всей душой и телом предан интересам империи, но волен высказывать свои опасения.

- Вот пусть и послужит интересам империи!

В тот же момент мы влетели в открытые створки главных ворот, ведущих в подземную парковку императорского дворца. Короткое торможение, полная остановка и дверь открылась. Даже не прощаясь, принцесса стремительно выскочила из машины и скрылась в одном из тоннелей, ведущих к лифтам вместе со своими охранниками. А о нас словно забыли. Хоть и не надолго. Мы уже стали обговаривать возможность прогулки по дворцу, когда из другого прохода вышло несколько бойцов Дивизиона и сопроводили нас в какие-то подсобные помещения. Насколько я помнил, раньше на этом уровне были комнаты дежурного караула, но в последний год здесь явно всё переоборудовали до неузнаваемости.

РАЗБОРКИ МЕЖДУ СВОИМИ

Моё ноющее тело висело, слегка раскачиваясь, на одиннадцатой от конца перекладине. Боль в руках возрастала в геометрической прогрессии. Бессознательно сжатая челюсть скрипела зубами от злости и бессилия. А в моей голове проскользнуло заманчивое искушение упасть вниз и окунуться всем измочаленным и уставшим телом в быстро несущийся поток.

"Я полностью потерял эластичность! - торопливо заговорил Булька, отодвигая мои панические рассуждения в сторону. - И уже не смогу делать мускульные сокращения. Но могу "застыть" секунд на двадцать. Тебе хватит на восстановление?"

"Не знаю! - но духом я немного воспрял. - Но стоит попробовать!"

"Тогда чуть подтянись! - скомандовал риптон. - Тебе потом лучше будет отдыхать".

Небольшой рывок мускулами мне показался последним в моей жизни. Но желаемое было достигнуто: тело чуть приподнялось вверх и в тот же момент, я словно повис на стропах парашюта. Какое то короткое время я ещё панически сжимал немеющие пальцы, но услышал вялый совет:

"Расслабься полностью… Отдыхай. Я выдержу…" - похоже, Булька тоже терял последние силы. И я его послушался. Получилось! Создалось ощущение, что я повис в люке, зацепившись грудью за обод, а мои руки кто-то держит поднятыми вверх. Дышать от этого особо легче не стало, но ведь и сил я больше не тратил. Вернее сил то и так не оставалось, но теперь они стали быстро восстанавливаться. Уж в этом мне не было равных.

Вначале перестали стучать барабаны в затылочной части головы. Потом рассеялась кровавая пелена тумана перед глазами. Затем понемногу стал возвращаться слух. К сожалению, я не мог пошевелить пальцами рук, что бы кровообращение там вернулось в норму. Но и ощущая пальцы, словно в стальных рукавицах, я мог ими слегка вибрировать, сокращать и менять мускульные приложения усилий. Теперь уже я, мысленно отсчитывал оставшиеся мне для отдыха секунды:

"Двадцать… Десять… Пять… Ноль?! И раз, и два, и три…"

Булька выдержал двадцать пять секунда. Вернее, даже больше. Так как время ещё ушло на то, что бы мне сообщить:

"На счёт три - я отключаюсь!"

"Раз, два…, в тот же момент я принял весь наш общий вес на свои руки. - Три!"

Я сделал мах ногами вперёд, качнул тело назад, набрал достаточное ускорения для движения к цели и полностью на автопилоте размеренно прошёл оставшиеся десять перекладин. Почти не обращая внимания на возобновившийся рёв болельщиков и разрываемые болью суставы. Когда я прыгнул на мостик, то в спине что-то хрустнуло, ногу опять захлестнула болевая волна судороги, и я неловко завалился набок, чудом умудрившись не свергнуться с узкого мостика в холодную воду.

Но меня подбадривали. Да ещё и как. Поэтому стыдно было лежать на дощатом настиле и делать вид, что я здесь просто прилёг полюбоваться протекающей внизу речкой. Помогая себе занемевшими руками, я встал на коленки и лишь затем, совсем по-стариковски поднялся на ноги. Руки для приветствия поднять высоко даже не пытался: ладони лишь на уровне груди. Но и это вызвало новую волну поощрительно визга и одобрительного свиста.