– Рад ли дом вору в нем? – тихо произнес мальчик, не поднимая лица. Мать охнула, и глаза её округлились от ужаса, но Кирота ответ Эная, кажется, только позабавил. Налив себе ещё вина, он пристально посмотрел на брата Айны.

– Так вот значит кем ты меня считаешь. Вором. И что же я украл? А? Твою сестричку?

– Вы знаете что.

– Нет, мальчик, не знаю. Потому и спрашиваю. Так что просвети-ка меня.

– Вы забираете нашу собственность.

– Ха! Нашел по чему горевать! Да там же залог на залоге. Давно ли милосердие приравняли к воровству?

– Отнимать у слабых то, что принадлежало им веками не похоже на милосердие.

– Я хочу, чтобы ты понял, Энай, раз уж скоро мы с тобой станем родственниками,– голос Кардариша стал суше и тверже, но не растерял до конца былой веселости.– У твоей семьи нет ничего кроме долгов. Я покупаю не земли, или мастерские с мельницами. У вас их все равно нет и уже давно. Я выкупаю ваши долги. И делаю я это исключительно для того, чтобы по своей безмерной доброте помочь новообретённым родственникам избежать позора. Так что ты должен быть мне благодарен.

– А что случится с заложенным имуществом нашей семьи? С оливковыми рощами и виноградниками, с полями пшеницы и ячменя, с маслобойнями и винодельнями, с дубильнями и ткатскими дворами?

– Я покрою по ним все долги.

– А потом?

– А потом, я заберу их себе. Потому что я могу за это заплатить. Такова цена вашего спасения и этого брака. Уже согласованного брака, как я понимаю.

– Знайте, что вы получаете моё формальное согласие, ибо выбора мне не оставили. Но моё благословение вам не видать. И знайте вот ещё что: однажды, я верну собственность моей семьи.

– Конечно вернешь. Если сможешь всё это у меня выкупить. Или ты намекаешь на другие методы, мальчик?

Энай не изменился в лице. Его извечная бледная каменная маска не дрогнула, а губы так и остались тонкой серой полоской. Спокойно посмотрев на Кирота Кардариша льдом серых глаз, он встал, а потом произнес чуть слышно.

– О методах станет известно в положенный им срок. На этом я прощаюсь с вами, господа Кардариши.

Юноша развернулся и пошел к выходу, даже не бросив на прощание взгляда.

– У вашего сына очень непростой характер, госпожа Себеш,– хмуро проговорил Кирот Кардариш. Было видно, что поступок Эная и вправду его задел.

– Ох, и не говорите. Я просто вся с ним исстрадалась. Но всё же молю, чтобы вы простили ему это глупую выходку. Боги дали моему мальчику совсем слабое здоровье и он так много болеет, что совсем не умеет разговаривать с людьми.

– Это заметно,– произнес гость, очень недобро посмотрев в сторону двери, за которой скрылся брат Айны.– Впрочем, согласие получено и сказано это было публично, а значит свадьбе быть!

– Свадьбе быть! – мать чуть ли не взвизгнула от радости.

– Тогда формальную и официальную помолвку между нашими семьями мы оформим потом. Уже после мистерий и завершения вашего Времени утешений. Мда. Знаете что, госпожа Себеш, а давайте-ка сейчас мы с вами отойдем и как раз обсудим все детали. Пусть будущее наших семей познакомится и побудет наедине.

– Конечно, господин Кардариш. У меня тут есть просто изумительный сад, в котором, я надеюсь, вам очень понравится. Я распоряжусь подать туда вина и закусок.

– И мяса тоже! Пусть ваши рабы пожарят добрый кусок быка. От успешных сделок у меня всегда разыгрывается аппетит.

– Ох, как же отрадно это слышать, господин Кардариш!

Взяв под руку гостя, мать повела его прочь, кинув в сторону Айны очень многозначительный взгляд. В нем была даже не просьба, а скорее повеление. И Айна невольно кивнула, давая понять, что сделает всё, для успеха этого брака. Тем более, глядя на юношу напротив, ей и самой этого хотелось.

Когда дверь закрылась, Рего перевел взгляд на девушку и широко улыбнулся.

– А я уже было испугался, что они никогда не уйдут. Ну что же, будем знакомы, Айна.

Взяв два кубка, он наполнил их вином и протянул один из них девушке. Её рука уже было потянулась к нему, но вдруг замерла в нерешительности. Айна и правда чтила традиции и намеревалась сохранять траур хотя бы ради того, чтобы насолить матери. Но с другой стороны этот юноша манил её, и ей совсем не хотелось начинать их знакомство с отказа.

– Ну же, милая Айна. Я никому об этом не скажу. Особенно духам.

Попросив про себя прощения у покойного отца, она протянула руку вперед и пальцы её легли на холодный металл, показавшейся ей горячее натопленной печи. Айна даже невольно закусила губу, чтобы не ойкнуть, а потом поднесла кубок ко рту и слегка пригубила терпкого вина, приправленного медом.

Юноша тоже сделал глоток и с явным интересом посмотрел на Айну. В его взгляде было любопытство, интерес, а ещё… желание. Без всякого стеснения его глаза шарили по её телу. Они блуждали и пожирали её. Айна хорошо знала такие взгляды, но сейчас, она неожиданно поймала себя на мысли, что это внимание было ей приятно. Ей нравилось, как юноша изучает её тело, как он засматривается на него, как тонет в нем. И она хотела, чтобы он смотрел на неё ещё.

– Просто интересно, а когда тебе рассказали о нашем грядущем браке?

– Мама рассказала мне пару часов назад, господин Кардариш.

– Ха! Пару часов! Мой дядя был ко мне чуть более милосерден. Он позвал меня вчера вечером и припомнил наш старый разговор про свадьбу. Я-то тогда думал, что он вновь будет говорить о браке как таковом, о его важности для рода, ну и всём прочем, но вместо этого он нахмурился и сказал строго: «Выспись как следует. Завтра поведу тебя знакомить с невестой». Думаю, ты сама хорошо понимаешь, как я удивился такой новости. И как отлично я выспался.

– Я тоже была весьма удивлена.

– А я то как! Девушек хотя бы готовят к раннему браку, а благородные мужчины редко обзаводятся семьей до двадцати. Так что я в свои шестнадцать совсем не ждал подобных известий от горячо любимого дяденьки. Кстати, ты очень красивая, ты знаешь это? – неожиданно добавил Рего.

– Благодарю вас за похвалу, господин Кардариш,– немного растерянно произнесла Айна. Конечно, она знала о своей красоте. И конечно она много раз слышала такие слова от самых разных мужчин, которые очень рано начали проявлять к ней интерес. И всё же, из уст этого юноши эти