Но «сосуд мира» оказался загадочнее всех. Говорят, что сотни миллионов лет назад произошла великая катастрофа. Бог усмирил огонь, но народы древности оказались выжжены дотла. В пламени исчезло великое множество живых существ. Единственным, что уцелело, были яйца Чжу-Цюэ из долины Наньмин. Несколько яиц были спрятаны в жертвенном треножнике. Все, кто сумел выжить, стремились спастись от стихийного бедствия. Люди бились о сосуд и умоляли, в надежде найти в нем убежище. Но все, что они сделали, это оставили на треножнике восемь тысяч восемьсот царапин. Поэтому, хоть Чжу-Цюэ и называют первородным божеством, она появилась на свет из демонического инструмента. Она тоже была демоном.

Шэн Линъюань улыбнулся.

— «Тело божества» всего лишь сказка, а вот «призрачная пилюля», вероятно, могла бы существовать. Однако последний из инструментов, «сосуд мира», мы видели собственными глазами. Это святыня императорской семьи.

Сюань Цзи был ошеломлен, но позже он вспомнил о храме Чжу-Цюэ, о бешеной пляске демонов, о мальчике и птенце, пригвожденных к бронзовому треножнику, и восемьдесят один удар молнии. Но, кроме этого, было еще и воспоминание о духе меча, воспоминание об истерике вдовствующей императрицы и безмолвной тоске, пропитавшей стены дворца Дулин. Картина постепенно начала проясняться, и ответ, похоже, ждал лишь зова, чтобы сойти с полотна​​​​​​​13.

​​​​​​​13 呼之欲出 (hū zhī yù chū) — ждёт лишь зова, чтоб сойти с полотна (обр. в знач.: мысль напрашивается сама собой).

— Это долгая история, моей родной матерью была не императрица Чэнь, а настоящая демоница. Во мне тоже течет кровь Чжу-Цюэ. Она не знала, что была беременна, когда принесла себя в жертву. Это и есть «закон Небесного Дао». Ты ведь понимаешь, что это?

Сюань Цзи имел довольно расплывчатое представление о так называемом «законе Небесного Дао», кроме того, что это был своеобразный свод техник и правил. Заклинания одного и того же уровня могли как сочетаться, так и противостоять друг другу. Например, вода и огонь, земля и дерево. Сильный побеждает слабого. Вода могла погасить огонь, но лесной пожар не потушить из водяного пистолета.

Независимо от того, к какому клану или родословной они принадлежали, они должны были следовать этим правилам. Первый уровень являет собой страдания человеческой жизни: рождение, болезнь, старость и смерть, законы природы и само время.

Второй олицетворяет возможность «разделить судьбу и невзгоды», равноценный обмен. Далее идет учение о взаимопорождении и взаимопреодолении пяти элементов, о судьбе родины и прочем.

Такие вещи как очищение инструментальных духов и темное жертвоприношение относятся к возможности «разделить судьбу и невзгоды» и относятся ко второму уровню. Но если правила противоречат друг другу, они должны подчиняться первому уровню.

То есть мать Шэн Линъюаня хотела принести себя в жертву, но внезапно оказалась беременной. И, так как она не смогла убить ребенка заранее, «жертвоприношение» и «рождение» вступили в конфликт друг с другом. И возможность «разделить судьбу и невзгоды» уступила настоящим рождению и смерти. Из-за этого ее план провалился.

— Из-за беременности она не смогла завершить жертвоприношение и превратилась в живого мертвеца. Так совпало, что именно я стал тем самым темным отродьем, мертворожденным. В ее жилах текла кровь клана Чжу-Цюэ. Превосходный материал для отпугивания демонов. Восемьдесят один человеческий монах принес себя в жертву во благо всего народа. Они поместили меня в сосуд мира, умертвили мою плоть и влили в меня пламя Чиюань. Демон небес, наконец, обрел тело, — беззаботно произнес Шэн Линъюань. — Пусть я и выгляжу как человек, но я не человек. Я часть Чиюань. Цзю Сюнь никогда бы не смог захватить власть. Я был секретом человеческой расы, годами влачившей жалкое существование. Иначе почему ты думаешь, люди принимали меня за знамя? С такими способностями, как у Дань Ли, даже собака смогла бы покорить толпу. Так чего же они хотели от меня?

Глава 70

Все данные при жизни обещания были выполнены, обиды и ненависть ушли…

Языка Сюань Цзи хватило бы на то, чтобы создать целый симфонический оркестр. Юноша обладал удивительным талантом, он мог бы без труда зачитывать рэп, одновременно щелкая семечки. Но сейчас он внезапно лишился дара речи.

Некоторое время спустя способность говорить вернулась, и Сюань Цзи произнес:

— Это уже слишком… и они не боялись ответной реакции?

— Конечно, боялись. После смерти короля демонов, ради сохранения мира и стабильности в стране, я, демон небес, хотел бы спрятать ставший ненужным лук1. Но если бы Дань Ли не желал получить мою жизнь, разве у меня появился бы шанс уничтожить его? Об этом не напишут в исторических книгах, — тихо сказал Шэн Линъюань. — Но, не мешало бы рассказать тебе еще кое-что.

1 鸟尽弓藏 (niǎo jìn gōng cáng) — когда птицы истреблены, то лук прячут (обр. в знач.: забывать за ненадобностью после того, как дело сделано; мавр сделал свое дело, мавр может уходить).

— Вы, будущие поколения, привыкли жить в спокойствии. Вы никогда ничего в этой жизни не видели, и вы понятия не имеете, насколько могущественными могут быть Бедствия. Тогда, в прошлом, чем они отличались от демона небес? В те годы землю опаляло пламя Чиюань. Кто из переживших войну монахов не умел взлетать к небесам и спускаться под землю? Однажды им удалось создать демона небес и им не составило бы труда вновь пригвоздить меня к бездне.

После смерти Алоцзиня мы с Дань Ли поняли, как сильно отличаемся друг от друга. Между нами возникало все больше и больше разногласий, мы расходились даже в мелочах. Однако военное время еще не закончилось, обстановка в мире была напряженной, и нам приходилось делать вид, что все в порядке. Он был моим учителем. Он научил меня всему, что я знаю. Если бы я оступился, он в мгновение ока протянул бы мне руку, он знал все мои планы. Более того, у этого человека не было ни желаний, ни слабостей, я бы никогда с ним не справился. Он мог бы с легкостью забрать мою жизнь. Я не так силен, как ты думаешь.

«Это правда, — подумал Сюань Цзи, — иначе он бы никогда не потерял свой меч».

Во время войны все кланы оказались в одной лодке2. А когда бои закончились, у каждого из них появились собственные цели. Во времена правления прежней династии Дань Ли мог с легкостью закрыть рукой небо3. Но за спинами своих сородичей стояла вдовствующая императрица Чэнь. Она больше всех желала Его Величеству смерти. А еще у него был старший брат, с которым они делили одно происхождение. Как-то раз Дань Ли сумел опоить его бокалом вина. И дело вовсе