Вспоминал ли он о той сумасшедшей женщине, потерявшей ребенка, или о безымянных стражниках, что сменяли друг друга, как мигающие фонари7… Или о молочной овце с глазами, похожими на бобы?

7 走马灯 (zǒumǎdēng) — мелькать (букв. фонарь со свечой и маленькой каруселью внутри, которая вращается от движения разогретого воздуха).

Неужели он понимал, что был всего лишь раскрашенной куклой, призванной поддерживать угасающую надежду отчаявшегося народа? Подобно маленькому светлячку… Поэтому он не мог позволить смуте растянуться еще на тридцать лет?

Туман истории рассеялся, и Сюань Цзи, наконец, увидел жуткую тень, нависшую над владыкой людей.

— Ладно… но эта печать из костей Чжу-Цюэ, какое влияние она оказывает на вас?

— Чиюань и демон небес связаны друг с другом. Когда пламя Чиюань будет запечатано, демон небес, вероятно, погибнет вместе с ним, — небрежно ответил Шэн Линъюань. — Разве ты не видел, как были запечатаны два других Бедствия?

— Но ведь с каждым годом пламя постепенно угасало.

— Да, и все пять моих чувств тоже начинали притупляться. Впрочем, все это не имеет никакого значения. Мне было крайне неудобно каждый день выслушивать придворных, так что в последние несколько лет я пользовался пустой куклой. Неожиданно, эта забава обернулась моим проклятием. К счастью, наследный принц оказался очень старательным юношей, — сказал Шэн Линъюань. — Если бы мне пришлось ждать его еще несколько лет, я точно лишился бы рассудка. Но этот мальчик знал, что такое сыновнее благочестие. Он позволил мне вовремя уйти.

Спрятанные в карманы руки Сюань Цзи внезапно задрожали.

Потерять все пять чувств… Больше не будет зрения, слуха, обоняния, не будет осязания и чувства вкуса. Это равносильно тому, чтобы обрубить себе все связи с внешним миром. Тело превратится в траву и камни. Чиюань был источником его силы, основой его жизни. Он запечатал Чиюань с помощью костей Чжу-Цюэ, и год за годом огонь постепенно угасал. Для Шэн Линъюаня это было сродни тому, как если бы в его сердце медленно впрыскивали яд, отсчитывая дни в ожидании того, что оно остынет.

Можно ли считать, что Шэн Линъюань собственноручно выкопал себе могилу и лег в нее?

В конце концов, ты дьявол или Богородица? Ты явился сюда для того, чтобы нанести удар или чтобы спасти все живое?

Сюань Цзи, казалось, погрузился в транс. Вдруг, в море собственного сознания он услышал сердитый голос духа меча демона небес. Будто душа духа меча все еще была жива и паразитировала в его теле. Это было нечто большее, чем просто поблекшее воспоминание.

Сюань Цзи почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Он глубоко вздохнул и сильнее сжал руки. Монета в его ладони превратилась в тонкую иглу и слегка уколола кончик его пальца.

Освободившись от эмоций духа меча, Сюань Цзи сосредоточился и болью попытался напомнить себе о том, кто он есть.

— Как вы сейчас себя чувствуете? — осведомился он.

— Терпимо, — Шэн Линъюань опустил руки и ощупал себя. — Благодаря заботе и бережному совершенствованию твоего клана мои чувства восстановились. Кроме того, сейчас печать Чиюань ослабла, ближайшие полтора года с этим не будет никаких проблем. Так что, пока это больше не моя забота, это забота Чиюань.

Держась в метре от Шэн Линъюаня, Сюань Цзи проследовал вместе с ним до юйянского филиала Управления. Он долго молчал, пока не увидел вдали небольшое здание.

— Вы ведь победили всех своих врагов, разве вы не были свободны? Почему вы так торопились… запечатать себя?

— Мы восстановили страну, и люди вернулись в свои дома. Последние пятьдесят лет в Северных землях сохранялся мир. Мы создали подразделение Цинпин, призванное служить всем живым существам, и наше обещание было выполнено. Мы убили Дань Ли и отравили семью Чэнь. Вэй Юя разорвало на сто восемь частей. А все те, кто посмел перечить нам, были казнены. Они и все их родственники до девятого колена. Мы вырастили сироту, оставшегося после смерти князя Нина, мы исполнили свой долг. Что еще нам нужно было сделать?

Все данные при жизни обещания были выполнены, обиды и ненависть ушли…

Сюань Цзи затрясло. Эти слова обернулись морем печали. Волны ударили его в грудь, и юноша едва не задохнулся.

Шэн Линъюань недоуменно посмотрел на маленького демона:

— Ты не должен думать о том, что я сделал. Зачем? В печати Чжу-Цюэ осталась только одна кость. Если не хочешь разбиться вдребезги, сделай одолжение, умерь свой пыл и удели больше внимания самосовершенствованию.

Похоже, Его Величество действительно рассердился, когда Сюань Цзи упомянул об этом. Если бы печать Чжу-Цюэ была неодушевленным предметом, его бы это совершенно не волновало. Он бы сам навел здесь порядок и ни разу бы не пожаловался.

Но в том, что печать оказалась живой, были и свои плюсы. Ведь живые существа могут совершенствоваться, развиваться и восстанавливаться. Выходит, этот юноша был намного прочнее, чем какая-то безжизненная печать. В конце концов, эти бесполезные птицы с огромными крыльями оказались жадными до показной роскоши. Они вели бурную жизнь среди людей, и за весельем совсем позабыли о Шу8. Они не могли вынести ни малейшего дуновения ветра9. Обычно, продолжительность их жизни насчитывала сто или двести лет, и вот, тридцать шесть птичьих костей, взятых Шэн Линъюанем из гробницы Чжу-Цюэ, оказались уничтожены!

8 乐不思蜀 (lèbùsīshǔ) — за весельем не вспоминать о Шу (по истории последнего правителя дома Хань, который, предавшись удовольствиям в Лояне, забыл о своем царстве Шу) (обр. в знач.: забыть о родных местах, забыть о доме; самозабвенно веселиться, забыв обо всем)

9 风吹草动 (fēng chuī cǎo dòng) — дуновение ветра, колыхание травы (обр. малейшие перемены; пустяковое происшествие).

— Русалочий язык, очищение инструментальных духов, расхищение гробниц — все это лишь обходные пути. Тебе это не подходит. Не сдерживай свою энергию, — Шэн Линъюань перешел на менторский тон. — Наследие твоего клана… Наследие твоего клана… Забудь об этом. Твои бесполезные предшественники не оставили тебе ничего полезного. Ты не обязан их слушать. С этого момента я каждый день буду тренировать тебя. Если что-то будет непонятно — спрашивай.

Сюань Цзи все еще беспокоился о чувствах, идущих от духа меча демона небес. Он смог прийти в себя лишь после того, как уколол иглой палец. Юноша усмехнулся.

— Вы можете забрать это наследие? В Новый год я зажгу для вас три палочки благовоний и буду кланяться вам утром и вечером.

— Твое божественное сознание нестабильно, сейчас ты зависим от этого наследия. Во времена великой битвы, любой попавшийся на дороге хулиган был сильнее, чем ты, даже не прилагая для этого никаких особых усилий. Больше ты не будешь спать. Во сне легко потерять