Он вспомнил, как в детстве монахини приюта водили их в парк аттракционов. Это всегда был праздник. Пока другие мальчишки кружились на карусели, Чарли упрямо толкался возле одного из игральных автоматов, которые называли «Поймай подарок». Он провел там целый час и потратил все деньги, какие у него были, пытаясь подцепить блестящим крючком дешевенькую игрушку из тех, что лежали на дне прозрачного ящика. Бросая в щель автомата очередной десятицентовик, Чарли думал, что на этот раз хитрый крючок поддастся его воле. Затаив дыхание, он осторожно двигал рычагами и почти цеплял крючком петельку игрушки, но время предательски заканчивалось. Крючок замирал, переставая реагировать на дерганья рычагов, и Чарли снова оставался ни с чем. Сейчас он находился примерно в таком же состоянии. Даже хуже. Его руки не сжимали рычагов, управлявших денежным крючком.

* * *

Дженна по-прежнему не любила летать на самолетах. Но ее изобретательный ум нашел, как ослабить страх перед полетом. Нужно вплотную чем-нибудь заняться и с головой уйти в это занятие. Поэтому она взяла с собой текст «Ноя» – школьной постановки, которую они готовили к Рождеству. Ей там отвели роль жены Ноя. Зная, что это может наскучить ей, она запаслась приличной стопкой журналов. И конечно же, во время полета надо будет еще раз продумать свою речь на мемориальной службе. Там все еще оставались шероховатости.

Она нервничала. Стоило ей вспомнить о громадной церкви, заполненной знаменитыми людьми, как к горлу подступала тошнота.

– О чем мечтаешь? – окликнула ее Кэти, читавшая в журнале раздел светской хроники. – Взгляни-ка на этого парня. Знаешь, кто он? Между прочим, это твой сводный братец Барт Эллиотт. Тут пишут, что в следующем году он будет праздновать свое совершеннолетие. И знаешь где? На острове. Съедется пятьсот гостей. А Барт полетит туда на личном самолете. Как тебе? Дженна, а вид у него очень даже. Ты бы могла меня с ним познакомить?

– Я с ним сама не знакома и, надеюсь, не познакомлюсь. Мне такие не нравятся.

– Мне тоже, – сказал Чарли и улыбнулся Дженне.

Если дело выгорит, это подпортит мистеру Барту Эллиотту радость от собственного дня рождения. Возможно, ему станет труднее оплачивать такие игрушки, как личный самолет.

В полете настроение Чарли стало улучшаться. Почему – он не знал. Возможно, потому, что он покинул Нью-Йорк, оторвался от суеты и тревог последних нескольких дней. А может, потому, что молчание попечителей играло в его пользу. Раз они молчат, значит никакого отказа Барти не оформляла.

Какой бы ни была причина перемены его настроения, Чарли знал: он сполна насладится пребыванием в Лондоне. У него появилось хорошее предчувствие.

* * *

– Девочки, думаю, вы не станете возражать, если я поселю вас на верхнем этаже, – словно извиняясь, сказала Адель. – Дом заполнен гостями. Приехала Мод со своим мужем Натаниелем. Представляете, Чарли, они не сообщили, что возьмут детей. Пришлось и им подыскивать комнаты. А ты, Дженна, будешь жить в комнате, где когда-то жила твоя мама. Надеюсь, тебе там понравится.

* * *

Дженна уже бывала в этой комнатке на четвертом этаже, из окна которой открывался потрясающий вид на Темзу. Помнится, она даже сидела на старой кровати, пытаясь представить свою маму маленькой испуганной девочкой, попавшей в чужой дом. Здесь мама росла, делала уроки, читала. В комнате по-прежнему стоял небольшой письменный стол Барти, шкаф для одежды и комод. Все это создавало у Дженны ощущение близости с матерью.

– Спасибо, Адель. Я с удовольствием там поселюсь.

– По-моему, ты уже знакома с Мод?

– Я видела ее несколько раз. Но они с мамой не очень дружили. Я так понимаю, Мод недолюбливала маму.

– Ну и очень глупо с ее стороны, – легкомысленно бросила Адель. – Кстати, Лукас просил передать, что очень хочет увидеться с тобой. Он приедет завтра, во второй половине дня.

– Серьезно? – спросила Дженна, даже покраснев от радости.

– Вполне. Завтра вечером я устрою обед. Американский обед, раз у нас столько американских гостей. Будет дядя Роберт, Бруеры и, конечно, Джейми.

– Какая замечательная идея! – сказал Чарли. – Адель, вы потрясающе гостеприимная хозяйка. Может, нам спеть для вас «Звездно-полосатый флаг»?

– Чарли, нельзя быть таким вульгарным! – смеясь, заметила Дженна и даже поцеловала его.

«А ведь девочка любит его, – подумала Адель. – И он в ней души не чает». Адель не понимала, почему остальные Литтоны так неприязненно относились к этому человеку. В нем ощущался оттенок печали. Эта печаль была хорошо знакома самой Адели, которую до сих пор преследовали воспоминания о двух мужьях. Правильнее сказать, о муже и любовнике. Наверное, она не годилась для длительных отношений с мужчинами. У нее даже мелькнула шальная мысль послать Джорди приглашение, но потом включился разум, и она мгновенно отказалась от этой мысли. Присутствие Джорди неприятно отразится слишком на многих, включая и его маленькую дочь. А еще больше будет тех, кого его присутствие всерьез разозлит. Даже странно, что когда-то он был полноправным членом семьи. Селии он очень нравился, а он просто восхищался ею. Восхищался, как всеми остальными, исключая самого себя.

* * *

Узнав, что Уорвики не приедут на обед, Кэти расстроилась.

– Кэти, пойми, это американский обед. Адель так и сказала, что устраивает его для американских гостей. А Уорвики – англичане.

– Тебе-то что. Будешь весь вечер строить глазки своему Лукасу. А мне с кем общаться? Со всяким старичьем вроде этой потешной пары из Калифорнии? Всю жизнь мечтала!

– Кэти, у меня нет привычки строить глазки. А эта, как ты их назвала, потешная пара из Калифорнии – очень милые и интересные люди. Лили Литтон когда-то была известной актрисой. Она начала выступать в Лондоне, а потом снималась в Голливуде. Представляешь?

– Ну вот тогда и общайся с ней. А я поболтаю с Лукасом.

– Как хочешь, – вздохнула Дженна. – Но учти: ему почти двадцать один год. Мы для него еще дети. Может, ему вообще не захочется с нами разговаривать.

– Ладно, – махнула рукой Кэти. – Как-нибудь переживу эту скукотень. Жду не дождусь, когда увижу Фергала. Думаю, после торжественного обеда мы с ним могли бы закатиться в ночной клуб.

* * *

Иззи и мальчиков тоже пригласили на американский обед. Спохватившись, Адель позвонила Себастьяну и предложила:

– Приезжайте и вы. Не хочу, чтобы вы чувствовали себя брошенным.

– Дорогая, спасибо, что подумала обо мне. Но я с удовольствием посижу в тишине. Дел у меня предостаточно.

* * *

На следующий день, едва вернувшись из парикмахерской, Адель увидела подъехавшее к дому такси. Из него вылез Джейми Эллиотт.

Какой ужас! Нет, ей очень нравился Джейми. Но почему он приехал в такую рань, когда у нее еще дел невпроворот? Она едва отбилась от перспективы терпеть за столом детей Мод – эту неуправляемую пару сорванцов. Бой называл их жертвами американского свободного воспитания. Мод была уверена, что Адель приглашает их всей семьей, но услышала вежливый отказ.