Отпустив конвой, Дитер взглянул на перепуганного Кальдрона:

— Расскажи мне об участии Лизетт де Вальми в Сопротивлении.

Андре с глупым видом уставился на него. Он ожидал вопросов о летчике, об адресах явок, но никак не о Лизетт.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал Андре.

— Уверен, что понимаешь, — спокойно проронил майор и прищурился. — И ты расскажешь мне все, если не хочешь попасть в Кан.

Над пухлой верхней губой Андре выступил пот, и Дитер понял, что этот расскажет. Ему стало не по себе. Он не хотел, чтобы его подозрения подтвердились. Пальцы майора задрожали, когда он прикуривал сигарету. Тем не менее придется все выяснить. Ради блага Лизетт необходимо знать, насколько она замешана во всем этом.

Дитер остановился в нескольких дюймах от покрытого испариной Кальдрона.

— Если хочешь получить свободу, рассказывай о Лизетт де Вальми.

За пять минут тучный, с бычьей шеей француз выболтал все. Бледный Поль Жильес то и дело осыпал своего сообщника непристойной бранью. Услышав крики, лейтенант Гальдер постучал в дверь и осведомился, не нужна ли его помощь, но Дитер поспешно ответил, что управится сам. Не хватало, чтобы лейтенант услышал от Кальдрона имя Лизетт.

— Я рассказал вам о ней все, что знаю, — закончил Андре. — Теперь я свободен?

Дитера охватило отвращение к нему. Этого ублюдка и пальцем не тронули, а он наговорил более чем достаточно для того, чтобы Лизетт уничтожили. Какой подлый трус!

— Сволочь! — с искаженным от ненависти лицом закричал Поль Жильес. — Ничтожество, трусливый негодяй!

— Расскажи мне про Элизу.

Заметив недоумение Кальдрона, Дитер перевел взгляд на Поля. Тот задыхался от ярости. Майор тотчас догадался, что Кальдрон ничего не знает про Элизу в отличие от Жильеса. Но у Дитера уже не было времени допрашивать учителя.

Он медленно подошел к окну, крайне удрученный тем, что намеревался сделать. В этом были подлость и лживость, несвойственные ему. Человек не должен погибать от выстрела в спину. Дитер распахнул окно и выбросил окурок. Он идет на это только потому, что у него нет выбора. Необходимо спасти Лизетт. Ради этого майор был готов стереть с лица земли всю деревню.

Дитер вернулся к пленным, оставив окно открытым. Слабый ветер трепал края плотных портьер.

— Я свободен? Я рассказал вам все, что знал, — заискивающе проговорил Кальдрон.

— Нет, — холодно отрезал Дитер. — Через десять минут тебя отправят в Кан.

Кальдрон смертельно побледнел.

— Но вы же обещали! Вы дали слово!

Майор словно не слышал его. Это ничтожество не стоило того, чтобы разговаривать с ним. Посмотрев на Поля Жильеса, Дитер почувствовал жалость к нему. Учитель не заслуживал смерти в обществе трусливого негодяя.

— Позор Кальдрона не имеет к тебе никакого отношения, — бросил Дитер, выходя из комнаты. Вслед ему неслись крики Кальдрона.

Часовой удивленно посмотрел на майора, но промолчал. Если уж майор оставил двух пленных в комнате с секретными документами, значит, на это есть веская причина.

Дитер снова полез в карман за сигаретами. Прошла минута, вторая, но из-за закрытых дверей не доносилось ни звука. Уже прикуривая сигарету, майор уловил чуть слышный звук шагов, а затем мягкий шлепок ботинок о землю.

— Веди огонь на поражение, — быстро сказал он часовому, распахнул дверь и бросился к окну.

Поль Жильес был уже в тридцати футах от окна и бежал изо всех сил. За ним неуклюже следовал Кальдрон.

Дитер вскинул пистолет и тщательно прицелился. Он не испытывал никаких угрызений совести, стреляя в человека, который струсил и выдал Лизетт в надежде спасти свою шкуру. Майор хладнокровно нажал на спусковой крючок, и Кальдрон рухнул на землю. Пуля разнесла ему череп. Дитер не знал, чей выстрел — его или часового — сразил Жильеса, да и не хотел знать. Дело сделано, и это главное. Теперь имя Лизетт не будет внесено в список участников Сопротивления. Дитер опустил пистолет, внезапно показавшийся ему очень тяжелым, и отвернулся от окна. Из холла в столовую вбежали лейтенант Гальдер и несколько солдат. Майор приказал им убрать тела и в этот момент увидел, что в столовую протискивается Лизетт.

Она остановилась перед Дитером. Глаза ее расширились от ужаса. Девушка дрожала.

— Ты убил их! Боже мой, ты убил их!

Взглянув на ее мертвенно-бледное, но прекрасное лицо, Дитер понял, что ему нечего сказать Лизетт. Он никогда не признается в том, почему застрелил этих французов. Столь тяжелое бремя не для нее.

— Уведите девушку, — устало распорядился майор.

Лизетт попыталась вырваться, когда солдаты взяли ее под руки. Глаза девушки выражали невыносимую боль.

— Убийца! — вскричала она, а затем повторила еще громче, с дикой ненавистью: — Убийца! Убийца! Убийца!

Через час в комнату Лизетт зашла Элиза.

— Он что-то подозревает, — сообщила она. — Приказал мне немедленно убраться из замка.

— Будь это так, майор арестовал бы вас и расстрелял, как Поля и Андре.

— Подозревает, — повторила Элиза. Увидев, в каком отчаянии Лизетт, она вспомнила слухи о ее отношениях с Полем Жильесом и впервые задумалась об их достоверности. — Теперь майор никого не допустит в замок, разве что специально устроит ловушку. Прощайте, Лизетт, мне пора уходить.

— Где фотоаппарат? — спросила Лизетт.

Элиза нахмурилась.

— У меня в сумке.

— Но вас же обыщут. Отдайте его мне, я спрячу.

— Это слишком опасно.

— Отдайте его мне, — повторила Лизетт с настойчивостью, удивившей Элизу. Сейчас перед ней была совсем другая Лизетт — решительная, целеустремленная.

Элиза наклонилась к сумке, стоявшей возле ее ног, и расстегнула «молнию».

— Он здесь. — Она протянула Лизетт банку из-под сухого молока.

— Пленка заряжена?

— Да, но…

— Кому ее передать?

— Вам это не удастся, вы не сможете проникнуть в столовую.

— Попытаюсь. И если у меня получится, я должна знать, кому передать пленку.

В этот момент в холле послышались голоса и топот сапог. Элиза метнулась к двери.

— Мне надо уходить, меня уже ищут.

— Кому передать пленку?

— Жан-Жак, бар «Кандид», Байе. Прощайте, Лизетт, удачи вам.

Элиза пробежала по коридору и спустилась по лестнице. Через несколько секунд хлопнула дверь и наступила тишина.

Лизетт опустилась на кровать и открыла банку. Пошарив пальцами в порошке, девушка наткнулась на что-то твердое. Глаза ее заблестели. Она сделает то, что не успела Элиза. Поможет союзникам выяснить планы немцев, и тогда грош цена этим планам. Смерть Поля и Андре не останется неотомщенной, даже если это будет стоить ей жизни.