возвращаю вашу визитницу, которую одна из горничных нашла на служебной лестнице. Я хотела бы вам сообщить, что нашла в вещах отца изумительной красоты набросок, выполненный рукой настоящего мастера. Он подписан таким знаменитым именем, что я не решаюсь доверить его бумаге, чтобы не поставить себя в глупое положение.

Могу я попросить вас взглянуть на него? Я так взволнована, что не могу ждать. Если вы согласитесь встретиться со мной через пятнадцать минут в зеленой гостиной, моя признательность не будет иметь границ.

Элиссанда Эджертон».

Элиссанда. Красивое имя. Колющее, словно полный рот драгоценных камней с острыми краями. Значит, прелестная и умная Элиссанда хочет видеть Фредди в гостиной. В полночь, когда дамы разойдутся. В гостиной, расположенной далеко от бильярдной, где собрались джентльмены.

Свидание наедине в дальней части дома. Вот почему леди Эйвери наготове.

Похоже, он здорово недооценил интерес мисс Эджертон к Фредди.

Элиссанда дрожала. И это ее нервировало. Она не была трусихой, как тетя. Она была уравновешенной девушкой и неизменно сохраняла внешнее спокойствие, даже если была насмерть перепугана.

Возможно, и эту дрожь можно использовать себе на пользу. В конце концов, дама, назначившая свидание джентльмену в неурочный час, имеет право нервничать, разве нет? Дрожь придаст ее неожиданно вырвавшейся на волю страсти достоверность и подтолкнет лорда Фредерика к более откровенной реакции.

Элиссанда вздохнула. В своей комнате она распустила швы, посредством которых ее ночная рубашка держалась на плечах, и теперь та висела в буквальном смысле на нескольких нитках. Стоит только легонько потянуть, нитки порвутся, и рубашка соскользнет на пол.

«Что вы нашли в этот раз, мисс Эджертон?» — спросит лорд Фредерик. А она посмотрит на него, словно он мессия, второй раз явившийся на землю.

«Ох, простите меня, лорд Фредерик. Знаю, мне не следовало, но с момента нашей первой встречи я не могла не думать о вас».

Ну, последнее по большей части верно.

Ну вот, время пришло. Она осторожно затянула пояс халата, боясь сделать лишнее движение, чтобы ночная рубашка не свалилась раньше времени, вышла из своей комнаты и направилась в зеленую гостиную.

Там было светло. Стены были украшены японскими эстампами, изображающими четыре времени года. Вазы и многочисленные фигурки из нефрита гармонировал и с цветом листьев лотоса на шелковых обоях. В больших прозрачных бутылках, установленных на изготовленных на заказ подставках, находились модели кораблей. Они были пленниками, как и она.

Элиссанда была одна в комнате.

Она растерянно заморгала. Планировалось, что она придет через несколько минут после лорда Фредерика. Он уже должен был ждать ее в гостиной, немного удивленный, но жаждущий увидеть ее новое сокровище.

Огонь в камине не был разведен. Минуты две Элиссанда металась по комнате, после чего поняла, что дрожит намного сильнее, чем раньше, не так от холода, как от дикой паники. Ее тщательно разработанный план не стоил ничего, поскольку лорд Фредерик не пришел.

Она поднесла руки к свече, чтобы хотя бы немного согреться. Дыхание было частым и прерывистым. В гостиной пахло хвоей, экстракт, который входил в состав средства для мебели, используемого слугами.

Бой часов заставил Элиссанду подпрыгнуть. Именно это время она указала в неподписанной записке со сломанной печатью, которую бросила у двери леди Эйвери. «Полночь. Зеленая гостиная. Мое сердце рвется к тебе». Элиссанда не сомневалась, что почтенная дама нашла записку, поскольку весь вечер сверлила взглядом собравшихся, стараясь угадать, кто это осмелился договориться о свидании прямо у нее под носом.

И все зря?

Понурившись, Элиссанда вышла из гостиной и направилась к кабинету дяди, чтобы не наткнуться на леди Эйвери, которая, скорее всего, придет со стороны главного зала. За кабинетом располагалась служебная лестница. Она вернется в свою комнату по ней.

У двери кабинета она резко остановилась. С самого начала она предупредила гостей, что это запретная территория. Но теперь дверь в кабинет была распахнута, и внутри горел свет.

Элиссанда заглянула внутрь. Там она увидела лорда Вира, который открывал ящик за ящиком, что-то недовольно бурча себе под нос.

— Лорд Вир, что вы здесь делаете?

— А, приветствую вас, мисс Эджертон! — жизнерадостно воскликнул он. — Я, знаете ли, ищу книгу. Я люблю почитать на сон грядущий. Уверяю вас, несколько страниц усыпляют лучше опия. В первую очередь, конечно, стихи на латыни. Удивительно, всего лишь один латинский стих, и я сплю как убитый до самого утра.

Она была удивлена, что он вообще умеет читать, не говоря уже о латыни.

— Извините, сэр, но вы ошиблись адресом. За книгой надо было идти в библиотеку, а это — кабинет дяди.

— Вот оно что, тогда понятно. Я-то думал, что это и есть библиотека, и еще удивился, что она какая-то странная. — Он вышел в коридор. — Да, кстати, мисс Эджертон, а что вы здесь делаете? Разве дамам не положено уже спать?

— Я кое-что забыла.

— Что именно? Может быть, я могу помочь вам это найти?

Элиссанда как раз хотела сказать, что уже все нашла, когда сообразила, что у нее в руках ничего нет, кроме свечи.

— Я сама справлюсь, спасибо, сэр.

— Прошу вас, позвольте вам помочь.

Элиссанде было совершенно не нужно, чтобы леди Эйвери застала ее с ним. Но леди Эйвери еще не подоспела. Судя по отсутствию шагов вблизи, она в течение следующих нескольких минут не появится. Иными словами, у Элиссанды вполне достаточно времени, чтобы вернуться в зеленую гостиную, схватить первую попавшуюся вещь, сообщить, что она нашла пропажу, и избавиться от лорда Вира.

Развернувшись, она почти бегом устремилась в зеленую гостиную. Лорд Вир следовал за ней по пятам. Влетев в комнату, она схватила с каминной полки какую-то безделушку и радостно воскликнула:

— Да вот же она!

— Какой симпатичный снежный глобус, — сказал лорд Вир.

Элиссанда могла взять любую другую вещь: малахитовый подсвечник, китайскую урну, в которую складывали щепки для растопки кабина. Но она схватила именно снежный глобус с миниатюрной деревенькой внутри: церковью, главной улицей, засыпанными снегом домиками — последний рождественский подарок тети Рейчел, полученный ею восемь лет назад.

То Рождество было снежным. Дядя куда-то запропастился, и Элиссанда уговорила тетю Рейчел, здоровье которой немного улучшилось, выйти на улицу погулять. Они вместе слепили кривобокого снеговика, а потом затеяли игру в снежки.

Это был замечательный снежный бой. Тетя Рейчел имела острый глаз — кто бы мог подумать? Пальто Элиссанды было покрыто остатками снежков, которые попадали в нее с завидным постоянством. Но она тогда тоже не оплошала и обратила тетю в бегство. Та громко визжала, а потом расхохоталось, когда метко пущенный Элиссандой снежный снаряд угодил ей пониже спины.