Потребуется еще много времени, прежде чем каждый из них сможет начать складывать воедино ту ужасную историю, действующими лицами которой были теперь они сами, Риба и Лорд Воитель. И произойдет это не в последнюю очередь благодаря тому душистому предмету, который Кейл нашел в лотке возле секционного стола, положил в один из своих редко используемых карманов и о котором напрочь забыл.

Но сейчас у них было дело, более неотложное, нежели размышления над участью человечества: им нужно было решить, как остаться в живых, имея при себе обузу в лице красивой, но увесистой и неповоротливой Рибы. В тот день они преодолели всего десять миль, что потребовало концентрации всей силы воли от Рибы, для которой прежде самой тяжкой работой было поднести ко рту кусочек жареного цыпленка или перевернуться на массажном столе, чтобы в ее гладкую кожу со всех сторон втерли благовония и жирные мази. Излишне говорить, что героические старания Рибы не были по достоинству оценены мальчиками. Обессиленная, она заснула прямо на земле, как только они остановились на ночевку, а послушники, поглощая сушеное мясо, приготовленное Кляйстом, принялись обсуждать, что с ней делать.

— Давайте оставим ее здесь, а сами убежим, — предложил Кляйст.

— Она же умрет, — возразил Смутный Генри.

— А мы оставим ей воды. Давайте рассуждать здраво: от голода она умрет не скоро. — Кляйст окинул взглядом пышное тело девочки.

— Если мы будем передвигаться с ней такими темпами, она все равно погибнет, — заметил Кейл не столько из желания что-то доказать, сколько ради констатации факта.

Смутный Генри попробовал пустить в ход лесть:

— Я так не думаю, Кейл. Смотри, ты сумел совершенно задурить головы Искупителям. Они думают, что мы ушли на много миль вперед. Возможно, считают, что нам кто-то помог, раз нам удалось так легко улизнуть.

— Кой черт стал бы нам кто-нибудь помогать против Искупителей? — вставил Кляйст.

— Это не важно! Важно, чтобы они думали, что мы уже далеко. Они еще долго не сообразят, как нам это удалось, если вообще сообразят. Так что мы можем себе позволить идти медленно.

— Лучше бы нам себе этого не позволять, — сказал Кейл.

— При такой нашей скорости они нас быстро поймают, — подхватил Кляйст. — Чтобы сбить их со следа, потребуется нечто большее, чем фокус с этим барсучьим дерьмом.

— Мы уже через столько всего прошли, чтобы ее спасти… Вряд ли мы можем теперь позволить ей умереть, — сказал Смутный Генри.

— Можем, — возразил Кляйст. — Самое милосердное, что мы можем сделать, это перерезать ей горло, пока она спит. И для нее будет лучше, и для нас.

Кейл коротко вздохнул — не то чтобы с сожалением.

— Генри прав, — сказал он. — Какой смысл позволить ей умереть сейчас?

— Какой смысл?! — закричал, выходя из себя, Кляйст. — Смысл в том, тупые ублюдки, что тогда мы сможем убежать. Освободиться. Навсегда.

Остальные двое промолчали — возразить было нечего.

— Давайте проголосуем, — предложил Смутный Генри.

— Нет, давайте не будем голосовать. Лучше включим мозги.

— Будем голосовать, — распорядился Кейл.

— Зачем? Вы ведь уже все решили. Будем и дальше волочить на себе девчонку.

Повисла зловещая тишина.

— Есть еще кое-что, что мы должны сделать, — сказал наконец Кейл.

— Да? И что же это такое? — проворчал Кляйст. — Пойти насобирать гусиных перьев, чтобы сделать матрас для этой жирной соплюшки?

— Говори тише, — попросил Смутный Генри.

Кейл проигнорировал вспышку Кляйста.

— Мы должны решить, кто сделает это, если Искупители нас поймают.

Вопрос был неприятный, но все понимали, что Кейл прав. Никому из них не хотелось снова оказаться в Святилище живым.

— Давайте тянуть соломинку, — предложил Смутный Генри.

— Тут нет никакой соломы, — угрюмо заметил Кляйст.

— Тогда камешки. — Смутный Генри отошел, пошарил вокруг и через минуту вернулся, протянув на ладони три камешка разных размеров. Двое остальных согласно кивнули. — Кто вытянет самый маленький — тот проиграл. — Он спрятал камешки за спиной, потом протянул вперед левый кулак.

Наступила пауза — подозрительный по обыкновению Кляйст не желал выбирать первым. Пожав плечами, Кейл закрыл глаза и вытянул руку ладонью вверх. Смутный Генри, так, чтобы Кляйст не видел, уронил один камешек в ладонь Кейла, тот сжал его в кулаке и только после этого открыл глаза. Тогда Генри за спиной положил оставшиеся камешки один в одну, другой в другую руку и вытянул вперед обе. Кляйст по-прежнему не хотел делать выбор первым.

— Ну же, давай, — с необычным для него раздражением сказал Смутный Генри.

Кляйст с большой неохотой дотронулся до правого кулака Генри и закрыл глаза.

Теперь у каждого было по камешку.

— На счет три. Раз, два, три.

Мальчики одновременно разжали кулаки. Самый маленький камешек оказался у Кейла.

— Ну, по крайней мере, теперь можно быть уверенным, что все будет сделано как следует.

— Зря беспокоишься, Кейл. Я зарезал бы тебя, не моргнув глазом, — сказал Кляйст.

Кейл посмотрел на него с едва заметной улыбкой.

— Что вы делаете? — Риба, как оказалось, проснулась и наблюдала за мальчиками.

Кляйст обернулся и, окинув ее многозначительным взглядом, ответил:

— Обсуждаем, кого съесть первым, когда у нас закончится еда. — Его красноречивый взгляд говорил, что ответ на этот вопрос очевиден.

— Не слушай его, — сказал Смутный Генри. — Мы просто решали, кому первому нести караул.

— И когда моя очередь? — спросила Риба.

Все трое послушников были удивлены ее вызывающе-раздраженной интонацией.

— Тебе нужно как можно дольше отдохнуть, — ответил Смутный Генри.

— Я готова дежурить наравне со всеми.

— Разумеется. Через несколько дней, когда немного пообвыкнешь. А пока нам нужно, чтобы ты как можно больше отдохнула. Ты же понимаешь, что так будет лучше для всех.

С этим трудно было спорить.

— Хочешь поесть? — спросил Смутный Генри, протягивая ей кусочек сушеной крысятины. Аппетитным он не выглядел, тем более для девочки, воспитанной на сливках и пирожных, пирогах с курятиной и вкусных мясных подливках. Но она была очень голодна и спросила:

— А что это?

— М-м-м… Мясо, — смутно ответил Смутный Генри.

Он придвинулся поближе и сунул кусок ей под нос.

«Мясо» пахло так, как и должна пахнуть дохлая крыса. Нежный носик девочки невольно сморщился от отвращения.

— Нет, — сказала она и быстро добавила: — Спасибо.