Почти мелодично, с угрозой. 

- Открыто, - отзываюсь.

Семён толкает дверь. Та отлетает к стене, на Савву. Весь проем загораживает необъятная туша ловца.

Он медлит, словно раздумывает, делает неторопливый шаг в комнату. 

Не рассчитав высоты макушкой бьётся в косяк.

Кусаю щеки изнутри, совсем не до смеха, но меня распирает от хохота. 

Его лицо рябит от досады. Он наклоняется и заходит в номер, растеряв вальяжность. 

Широкий лоб, выступающие надбровные дуги - глаза будто притаились в глубине черепа. Веселья моего не разделяет, сует руки в карманы и снисходительно кивает:

- Яр. Только давай без бабских драм. Собираешься и садишься в мою машину. Тебя ждёт совет. А там тебя так натянут за твой побег. Готовься. Вас обоих на шкурки пустят. И...

Его речь обрывает Савва, когда шмякает торшером пострадавшую уже макушку. 

Семён быстро моргает, не сознавая, что случилось, стоит столбом, ему на плечи сыпятся осколки.

Друг бьёт ещё раз, и от розетки летят искры, срываюсь ему на помощь, но Семён сам тяжёлым кулем валится на синий ковер.

Сколняемся над тушей на полу, переглядываемся.

- Током ударило? - шепчу.

- Не знаю, - Савва сжимает руку в кулак, разжимает, смотрит на ладонь. - Вовремя я лампу выпустил. Кажется, да. Шибануло. 

Склоняюсь ниже, прислушиваюсь к дыханию ловца. Вряд ли он долго так проваляется, здоровый чертяка, счёт на минуты. 

- Есть чем связать? - Савва выглядывает в коридор и запирается. - Яр, не тормози. Семён не обычный ловец, он судья. Назад теперь не сдать. Мы попали. Всё. Баста. Так что. Давай, в темпе, пока он не очнулся. 

Танцующей походкой иду по коридору. 

Мимо ушей пропустила почти всё, что мне на собеседовании сказали, запомнила лишь главное - завтра можно выходить на работу.

Мысли кружат в вальсе, представляю себя в форме горничной и с пушистой метелкой, которой стряхивают пыль в фильмах.

И что Савва или Яр задирают на мне юбочку с фартуком...

Качаю головой и ускоряю шаг, где-то тут в коридоре ошивается современный Гаргантюа, а мне с ним пересекаться не хочется совсем. 

Мало ли, вдруг он ест людей, поэтому и габариты нарастил такие, а вовсе не в спортзале в обнимку со штангами. После мужчин-ягуаров я уже ничему не удивлюсь.

Как-то это все ненормально. 

Нет, у нас и городок особенный, бабушки-соседки из нашего подъезда часто сплетничали на лавочке, что лысая гора издавна связана с колдовством и колдунами, ведьмы закатывали шабаши.

Ничего не знаю, среди молодежи то место называется трах-гора, и всем, кроме меня, ясно, чем там занимаются. 

Свидания устраивают.

Сексуальные.

Да.

Так говорят.

Я же там вино не пила ни разу, я не в курсе, может, и врут девочки, а сами пляшут вокруг костра?

Хм.

Меня выносит в продуваемый сквозняком холл, дверь на улицу нараспашку. Потоптавшись у зеркала заглядываю в общий зал и невольно поправляю волосы, мне или показалось, или директора заинтересовала моя внешность.

Как-то очень уж пристально он на меня смотрел. Столько внимания мне последний раз уделяли на осенних отработках, когда мы всей группой ездили на поля и собирали свеклу, а я потеряла блокнот, в котором записывала, кто сколько ведер принес. 

Но там я негатива нахлебалась, а сейчас заметила явный интерес, как к женщине.

День сегодня странный, вечер, возможно, будет томным.

Выискиваю глазами подругу. 

Полечка пристроилась на диване у стены, пьет чай. Кроме нее в зале ещё несколько небритых дальнобойщиков и больше никого, народ подтянется ближе к вечеру. 

Вкусно пахнет, едой и выпечкой, а я на обеде почти не ела, и живот жалобно урчит.

Мысленно подсчитываю наличность в кошельке и вздыхаю. 

Пальцем маню подругу к себе.

Ничего, дома чайные пакетики ничуть не хуже. И борщ наверняка остался со вчера.

А как только начну тут работать - возможно, питание для сотрудников будет бесплатным.

Надо уточнить. 

Прослушала.

Стоит меньше думать о мужчинах, из-за них в голове настоящая каша. 

- Ну как? - Полина, покачивая бедрами, выходит ко мне в холл.

- Взяли, завтра первая смена, - довольно сообщаю и шагаю на крыльцо. - Получается две ставки, утром уборка номеров в гостинице, а вечером в кафе официанткой, - докладываю и щурюсь на солнце, весна припекает не на шутку. - Пойдем скорей. На завтра дали выучить меню и список обязанностей.

- А Ярослава ждать не будем? - подруга ловит меня за руку. 

- Он, похоже, не придет, - отмахиваюсь и мрачнею, в сумке ведь лежит камера, а я, вместо того, чтобы заснять на видео эти чудеса визжала и жмурилась, как дура. - Ничего, сами дойдем, - смотрю на ворота и прикидываю, дома ли сейчас Савва, и если да...

- Ого, - выдыхает рядом Полечка и дергает меня, заставляя обернуться на машину Ярослава. - Похоже, за нами. 

От черного, блестящего на солнце ягуара к нам неспешным шагом идёт Савва. 

Замираю на месте и натягиваю ремешок сумки на плече, во все глаза смотрю на приближающегося мужчину.

Тот сверкает рекламной улыбкой. Весь с иголочки, деловой, расслабленный, от него за версту несёт тестостероном, завидный самец.

Я помню.

Как в трусики лезть - они оба тут как тут. 

А ведь Яр бросил меня одну в коридоре с тем здоровяком. Не подумал, что тот может меня тронуть, напугать.

И сейчас вместо себя Савву подослал.

- Пошел он к черту, - шепотом ругаюсь и тяну Полину к воротам. Замечаю, что она собирается возмутиться и шикаю. - Нет. Я к нему в машину не сяду ни за что. 

- Но почему? - подруга послушно семенит на каблуках за мной. Оглядывается. - Он же тебе нравится. Маша, такой мужчина бегать ни за кем не будет. Один раз отошьешь - и другую найдет. У нас желающих полный город. С твоей Тамарой во главе. 

- Пусть к Тамаре и катится, - спорю, задираю подбородок. Выхожу в ворота, и не удержавшись, спрашиваю. - Он смотрит?

Подруга хмыкает и снова оглядывается.

- Смотрит. К машине вернулся, курит. Может, пока не ушли далеко остановимся?

- Нет, - отрезаю.

- Ну и зря. Дура. 

Ещё бы. 

У них только одно на уме, а я это понимаю прекрасно, и поддаюсь все равно, и внутри все клокочет от страха, смешанного с возбуждением.