Так вот о чем вздыхали женщины из ее клана, вот что они пытались ей объяснить. Это была страсть, тот самый глубокий, неистовый голод, который ее муж никогда в ней не пробуждал. Более того, эта страсть была взаимной. Арианна подозревала, что она еще не полностью освободилась от сомнений в своей способности доставить мужчине наслаждение, но в эту минуту она была совершенно уверена, что мужчина, лежащий в ее объятиях, получил полное удовлетворение. Возможно, раны, нанесенные Клодом, еще не были полностью залечены, но это Арианну не волновало: она знала, что исцеление уже началось. Она так устала, что у нее закрывались глаза, хотя она старалась держать их открытыми, чтобы полюбоваться красотой мужчины, лежащего в ее объятиях. Если бы не эта усталость, она бы вскочила и пустилась в пляс по комнате.

В конце концов усталость все-таки взяла свое. Засыпая, Арианна прошептала:

– Я хорошо все сделала?

Брайан выскользнул из ее ослабевших объятий и тяжело встал с кровати, чтобы взять мокрую тряпку. Обтерев их обоих, он снова забрался в кровать и притянул Арианну к себе. Некоторое время он молча любовался ее обнаженным телом, начиная от полных грудей с розовыми пиками сосков, до нежного изгиба талии. Особенно ему нравилась гибкая сила ее стройных ног. И еще больше ему понравилось, когда эти ноги обхватывали его талию, а их сила притягивала его ближе, в то время как он глубоко входил в ее влажное тепло. Ему было трудно представить, что такая женщина могла считать себя неспособной доставить удовольствие мужчине – любому, кого она пожелала бы одарить своими милостями. Когда она перестала от него убегать, ее страсть разгорелась не на шутку. Клод пытался погасить этот сладкий жар, оставлял ее неудовлетворенной, а потом еще и принижал ее. Не будь мерзавец уже мертв, Брайан, пожалуй, отправился бы во Францию и убил его.

Он поцеловал Арианну в макушку и улыбнулся в ее шелковистые волосы.

– О да, милая. Ты все сделала хорошо. Даже очень хорошо, – прошептал он и тоже заснул.

Арианна проснулась и почувствовала, что ее щеки касаются мягкие теплые губы, а мозолистая рука гладит ее грудь. На мгновение она подумала, что лежит в постели с мужем, но потом последние остатки сна освободили ее разум. Клод никогда не был таким нежным. Внезапно Арианна вспомнила все, что произошло перед тем, как она заснула. У нее широко распахнулись глаза. Она лежала в постели, уютно устроившись рядом с сэром Брайаном Макфингэлом, да еще и в его объятиях. У нее появился любовник – большой, сильный, красивый мужчина, многие женщины позавидовали бы ей. И она не просто получила от этого удовольствие, а наслаждалась каждой минутой. И это до сих пор ее поражало, удивление было не меньшим, чем удовольствие, которое охватывало все ее тело, до самых кончиков пальцев на ногах. Клод очень сильно ошибался: она не холодная.

Арианна улыбнулась, но в то же время в ее душу прокрался страх, отравляя удовольствие. Да, она изведала то наслаждение, о котором говорили женщины ее клана, в этом сомнений нет, но получил ли такое же удовольствие сэр Брайан? Она чувствовала, как он излил в нее свое семя, но то же самое делал и Клод. Когда она по глупости спросила, означает ли это, что он получил наслаждение, Клод рассмеялся. Он заявил, что мужчина может с таким же успехом засунуть свой член даже в дырку в земле, и это, как он сказал, даже хорошо, потому что Арианна ненамного от нее отличается. Может быть, она переоценила степень наслаждения Брайана?

Мягкие теплые губы Брайана коснулись уголка ее рта, и она вспомнила еще кое-что, что не раз говорил Клод. Однажды она попыталась поцеловать его утром, только проснувшись. Он грубо оттолкнул ее и заявил, что с утра у нее изо рта пахнет, как из выгребной ямы. Арианна зажала рот рукой и отодвинулась от Брайана. Он застыл и посмотрел на Арианну. Она теперь лежала на самом краю кровати, точнее, даже не лежала, а опасно балансировала. Сначала ее реакция – после всего, что было между ними ночью – вызвала у него раздражение, но когда он всмотрелся в ее лицо, раздражение сменилось недоумением. По ее лицу было не похоже, что она сожалеет о том, что они сделали. Не выглядела она и рассерженной. Казалось, она нервничает и немного испуганна, как человек, который в любую минуту ожидает какого-то удара.

– В чем дело? – спросил Брайан.

Ему хотелось протянуть к ней руку, но он сдержался: если она отпрянет сейчас, то просто скатится с кровати на пол. К тому же ему уже стало надоедать, что она вечно сбегает из его объятий.

– Мне нужно почистить зубы, – ответила Арианна, все еще держа руку возле рта, из-за этого ее голос прозвучал приглушенно.

– Зачем? Ты их почистила, когда ложилась спать, а после этого ничего не ела.

– Так нужно. Клод говорил, что по утрам у меня изо рта плохо пахнет.

– Ничего подобного. – Брайан снова подумал, что не будь Клод уже мертв и похоронен, он бы с радостью убил мерзавца. Только сначала как следует отлупил бы.

– Откуда ты знаешь, пахнет или нет? Мы не целовались. Клод никогда не целовал меня утром, если мы просыпались вместе. Он говорил, что когда я просыпаюсь, у меня изо рта воняет хуже, чем из уборной.

– Клод был идиотом. А ты, девочка, спала с открытым ртом, я лежал довольно близко и ничего не почувствовал. Когда ты наконец поймешь, что этот тип, вероятнее всего, злился на самого себя за то, что ему не хватило смелости рассказать семье правду. Он запутался в паутине собственного вранья, и, судя по тому, что ты о нем рассказывала, он был не из тех, кто признает свою вину. Вот он и выплескивал свой гнев на тебя. Сколько раз можно повторять, это все ложь, он таким образом хотел тебя сломить.

Арианна осторожно убрала руку ото рта.

– Он меня никогда не бил.

– Бил, и ты это прекрасно знаешь, но, кажется, ты очень быстро это забыла. Сколько раз я тебе говорил, но ты отмахиваешься от моих мудрых слов, как от какой-то чепухи, – прошептал он. Арианна возмущенно сверкнула глазами, и он чуть не улыбнулся: все-таки сила духа в ней по-прежнему есть. – Думаю, он бил тебя довольно часто – словами. Ты хорошо знаешь, что они могут ранить так же больно, как кулаки, и даже оставляют шрамы.

Арианна задумалась над его словами. Действительно, она не очень-то прислушивалась к его доводам. А ведь слова и вправду могут оставлять шрамы. Умом она это понимала, но раньше мудрые слова Брайана еще не находили настоящего отклика в глубине ее души. Непрестанной критикой человека можно прибить к земле ничуть не хуже, чем кулаками. Когда Клод не игнорировал ее или не нагружал всяческой работой, которую должен был бы делать сам, он только тем и занимался, что критиковал ее. И то, что он открыто отдавал предпочтение любовнице, а не жене, тоже оставило на ее сердце шрамы. Арианна не была уверена, заживут ли когда-нибудь эти шрамы, оставленные его едкими оскорблениями и постоянной хулой. Ей казалось, что она до сих пор слышит слова Клода. Ночью она было решила, что ей наконец удалось излечиться от его критики, что она вовсе не так плоха в постели, как он утверждал. Но с восходом солнца она опять угодила в ту же самую ловушку.