Соколов вроде бы колебался — пригласить Бакаева или же отослать. И вдруг сказал:

— Ладно, проходи. Заодно решим один очень интересный вопрос, — и у меня снова появилось ощущение, что Соколов что-то задумал.

Бакаев шагнул в комнату, и Соколов тут же закрыл за ним дверь.

— Вот ко мне дамочка пришла, — он указал на меня. — Говорит, что ей меня порекомендовал один твой знакомый. И не просто порекомендовал, а как киллера. Дамочка хочет, чтобы я грохнул какого-то типа. Вот теперь ты мне и расскажи, кому ты болтал про меня и чего именно наговорил…

Соколов уставился на Коляна, и в его взгляде я прочла скрытую угрозу. Бакаев, очевидно, тоже это заметил, потому что сразу весь как-то сжался и заговорил срывающимся голосом:

— Да ты че, Витек? Я никому ничего… — потом он перевел взгляд на меня, и я отвернулась. Не хватало еще, чтобы Бакаев узнал меня. Но в любом случае я поняла, что мне конец. Сейчас зайдет разговор о знакомом, который якобы порекомендовал мне Соколова в качестве киллера, а к такому повороту событий я была не готова. Кто же мог предполагать, что сюда явится Колян и испортит мне всю малину. — А какой знакомый? — Вопрос был явно адресован мне. И Бакаев, и Соколов перевели на меня взгляды и угрожающе замолчали.

Я тоже молчала, не в силах придумать что-нибудь правдоподобное. Сейчас я думала совершенно о другом: не о том, чью бы фамилию назвать, а о том, как мне выпутываться из сложившейся, мягко говоря, щекотливой ситуации.

— Ну, так что за знакомый? — с угрозой спросил Соколов.

— Это неважно, — собрав всю свою наглость, ответила я. — Я не буду называть его фамилию. Но он знает тебя, — я посмотрела Бакаеву прямо в глаза.

Бакаев не отвел взгляд. Напротив, он пристально посмотрел на меня, словно пытался что-то вспомнить, и у меня по спине пробежали мурашки.

— Я ее знаю, — неуверенно проговорил он.

«Вот те раз! — подумала я. — Неужели этот мерзавец вспомнил меня? Вот память у некоторых людей! Боже мой, что же теперь делать?» Я вспомнила, где у меня находится пистолет, и мысленно начала прокручивать сцену, как действовать дальше.

Соколов после слов Бакаева напрягся еще больше и спросил шипящим голосом:

— Откуда ты ее знаешь?

— Она… — Бакаев снова пристально посмотрел на меня. — Она из ментовки… Точно! — вскричал он визгливым голосом. — Она из ментовки! Она приходила ко мне по одному делу! — Он смотрел на меня во все глаза, а мне оставалось только дивиться потрясающей визуальной памяти Бакаева.

— Что? — зашипел Соколов. — Ты еще и ментов, сука, на меня навел?

Витек сжал кулаки и начал наступать на Бакаева, тот попятился.

— Да ты что, Витек? Нет, ты не понял, она совсем по другому делу приходила… Да при чем тут я?

— А как же тогда она вышла на меня? Ты что, решил меня ментам сдать, падла. — Соколов тяжело дышал и готов был броситься на меня и на Бакаева с кулаками.

— А ты, сучка… — обратился он ко мне. — Ты, выходит, из ментовки. То-то мне все это подозрительным показалось… Разводила меня, значит. Ну, я тебе… — Соколов начал надвигаться на меня, оттесняя в угол комнаты.

Мне ничего другого не оставалось, как выхватить из сумки пистолет и направить его дуло на Соколова:

— А ну стоять! — заорала я изо всех сил, чтобы сбить противников с толку. Я судорожно прикидывала, как мне справиться с двумя мужиками, если они оба попытаются схватить меня.

Бакаев опешил и остановился как вкопанный. Соколов тоже сначала немного растерялся, но быстро пришел в себя и снова начал надвигаться на меня.

— Я сказала — стоять! — опять закричала я и покачала пистолетом для пущей убедительности. — Иначе… — и я перевела дуло пистолета на мужское достоинство Соколова. Только это и остановило его. Он встал, злобно посмотрел на меня и прошипел:

— У-у, ментовская сучка!

— Стоять! Не дергаться! Касается обоих! — я медленно перевела пистолет на Бакаева. Тот стоял ни жив, ни мертв.

— Да я здесь вообще ни при чем… — пролепетал он.

— Стоять спокойно, а то я нервная. Могу и правда отстрелить что-нибудь ненароком, — я полезла в сумку и достала пару наручников, которые у меня всегда при себе. Так, на всякий случай. А случаи в моей практике бывают самые разные. Вот как сегодня.

— Руки! — скомандовала я Соколову, решив сковать единственными наручниками именно его, так как он представлял наибольшую опасность. Соколов не пошевельнулся. — Я сказала — руки! — я дернула пистолетом и сделала шаг вперед к Соколову, не теряя при этом бдительности. Соколов источал опасность, и я была настороже.

— Щас, — наглым тоном заявил он, стараясь выглядеть спокойным, но все же было заметно, что он испуган, — только ботинки зашнурую…

— Я кому сказала! — и я резко, с размаха, ударила Соколова пистолетом по лицу. Он присел и закрыл его руками.

— Руки, козел! — я подошла ближе и сковала прижатые к окровавленному лицу руки Соколова железными браслетами.

И только сейчас я обратила внимание на Бакаева. Тот, воспользовавшись моментом и отойдя немного от шока, решил рвать когти — медленно пятился к двери. Еще мгновение — и он даст деру. Но я не собиралась выпускать ситуацию из-под контроля.

— А ну, ты, стой! — резко закричала я, оставляя Соколова и направляя пистолет на Бакаева.

Колян остановился и заканючил:

— Да я-то тут при чем? Я так просто зашел…

— Стоять! А то будешь при чем, — скомандовала я. Бакаев послушно замер на месте. — Так, а теперь, голубчики, надо вас как-нибудь успокоить…

Я принялась осматриваться в комнате, пытаясь найти что-нибудь подходящее для того, чтобы связать заодно и Бакаева. А то, не ровен час, и этот попытается оказать сопротивление. Справиться-то я с ним, конечно, справлюсь, только не хочется мне всего этого…

— А ну, иди сюда! — крикнула я Коляну, увидев в углу на диване ремень, принадлежавший, очевидно, Соколову. Взяв ремень, я скрутила им руки подошедшего ко мне Бакаева, с перепугу ставшего вести себя весьма покладисто.

— Баран… Ну, просто баран… — бормотал Соколов, сидя в углу на полу со скованными наручниками руками. — Тебе все равно не жить! — прошипел он. Вероятно, Бакаеву, а может, и мне.

— Ну-ка молчать! — прикрикнула я на него. — А то мозги вышибу!

— Ух ты, какая крутая девочка, — то ли восхищенно, то ли издевательски произнес Соколов. Странный он все же человек, я никак не могла раскусить его. — Может, ты и стрелять умеешь?

— Даже не сомневайся, кретин! Отстрелю тебе кое-что, как здрасьте!

— А я при чем? — все еще ныл Бакаев.

Не таким уж он и крутым оказался, когда дошло до дела. А вот Соколов производил как раз обратное впечатление. Ну, ничего, я выведу эту сладкую парочку на чистую воду.