Я открываю бутылку и начинаю жадно пить. Последние сутки я совсем не ела и практически не пила. Это были самые ужасные сутки в моей жизни. Я остаюсь совсем одна, меня мучает жажда. Кожу стягивает от крови, которая покрывает мое платье, руки и ноги

Я вспоминаю, сколько крови вытекло из Картера и меня начинает трясти. Журналист сказал, что это я его убила. Что он мертв. Я не смогла его спасти, сколько не пыталась. Я потеряла его навсегда. У меня начинается новая истерика, я облокачиваюсь на руки, которые лежат на столе, и начинаю плакать.

Слезы обжигают кожу, дышать совсем нечем, в комнате душно и пахнет плесенью.

– Оливия, дорогая. На кого ты похожа. – Мама забегает в комнату и бросается ко мне. – Снимите с нее наручники, быстро! – Кричит она.

Мистер Гиллиган подходит и нехотя освобождает меня от оков.

Мама начинает обтирать меня салфетками, пытаясь смыть кровь с моего лица и тела.

– Оставьте нас наедине! – Говорит она строгим голосом и Мистер Гиллиган выходит, – теперь расскажи мне, что произошло и мы решим, как быть дальше. – Она обращается уже ко мне.

– Можно еще воды? – Еле слышно спрашиваю я.

– Конечно.

Мама выбегает из комнаты и возвращается через несколько минут, а может всего через одну, но я уже потеряла счет времени.

– Я его не убивала. – Говорю я. – Стреляла не я.

Комната начинает вращаться, все вокруг темнеет, и я падаю.

Ноябрь

Это опять происходит, я выдержала весь нервный вечер и не сорвалась, но мама, словно специально, каждый раз наступает на больную мозоль. Слезы катятся из глаз, я забегаю на кухню, даже не включая свет, иду к холодильнику.

Достаю из него еще один тыквенный пирог, заботливо оставленный матерью, и начинаю есть его вилкой, прямо сидя на полу. Слезы продолжают катиться, а я ем, чувствуя себя немного лучше. Когда половина пирога уже съедена, рядом садится Картер.

– Почему не включила свет? – Спрашивает он.

– Не успела. – Отвечаю я и продолжаю жевать.

– Прости меня. Сейчас не самое подходящее время, но я хочу отвлечь тебя. Если ты хочешь, я пойду на свадьбу твоего брата. Но Рождество в Хэмптонсе это уже слишком. – Он смотрит на меня, убирает прядь за ухо, вытирает слезинку с моей щеки и целует в лоб.

– Я тоже так считаю. Праздники в Хэмптонсе всегда слишком. – Отвечаю я, закрывая глаза и наслаждаясь его прикосновениями.

– Но это твой мир, Оливия.

– Я не хочу, чтобы он был моим миром.

Картер берет из моих рук чашу с остатками пирога и отставляет в сторону. Он притягивает меня к себе и обнимает. Я закрываю глаза, уткнувшись в его грудь.

– Представляю лицо своей мамы, если бы она увидела меня сейчас на полу кухни, в платье за четыре тысячи долларов. – Говорю я.

– Тебе нужно меньше думать об этом. Какая разница, что она подумает, если тебе здесь хорошо? Поедешь со мной в отель? – Спрашивает он.

– Останься здесь со мной, пожалуйста. Нам выделили гостевую комнату. – Шепчу я.

– Хорошо.

Он помогает мне подняться с пола, убирает чашу в холодильник и берет меня за руку.

– Готова? Выходим отсюда? – Спрашивает Картер.

– Готова. – Отвечаю я.

Подхожу к домочадцам и желаю всем спокойной ночи, целую Кейти, договариваюсь встретиться внизу в двенадцать с Хелен и ухожу, даже не посмотрев на маму.

Мы поднимаемся наверх и заходим в комнату.

– Мне нужно в душ. – Говорю я.

Картер нехотя отпускает меня. Я захожу в ванную, скидываю платье, включаю воду и сажусь над унитазом. Я съела слишком много тыквенного пирога и это надо срочно исправить.

Картер

Рассматриваю комнату, в которой нам предстоит остаться сегодня, и слышу приступы тошноты из ванной комнаты. Она не смогла сдержаться. Я знал это, хотя и отрицал. Она больна и ей нужно лечение. А так же как можно меньше общаться со своей матерью. Она настолько жесткая женщина, что не щадит никого, даже свою дочь.

Она указывает Оливии, какой кусок пирога ей взять, что надеть и хочет полностью управлять ее жизнью. Интересно, так жестко она воспитывает всех своих детей, или Оливия особенная?

Замечаю, как часто я начал думать о ней, переживать за ее здоровье и психическое состояние. А еще, мне очень мерзко за мой поступок, ведь она этого не заслужила. Ей и так сложно, а тут еще и я, вместе с демонами моей души. Она такая раненная, хрупкая, нежная, Оливия просто не заслуживает такого отношения.

Я снова пошел на уступки и согласился пойти на свадьбу к ее брату. Не потому что хочу, а потому что боюсь оставить ее наедине с Железной Леди. Мать способна развить в ней любые комплексы, и начиная лечение, психолог должен был искоренить главную проблему – отгородить ее от этой женщины.

Расправляю кровать, снимаю рубашку и вешаю на стул, аккуратно вешаю брюки и пиджак. Оливия ненавидит эту мою привычку вешать вещи на ближайший стул. Дома она всегда перекладывает их в шкаф, разбирая на чистые и грязные, сворачивает футболки в рулоны, чтобы они не мялись, даже обувь возле входной двери она расставляет по-своему. Ей кажется, что так правильно.

Я никогда не мешаю ей в этом, она придает моей квартире более уютный вид. Когда там Оливия, мне хочется туда возвращаться. Каждый день.

В последний раз так было только с Амандой, но закончилось очень печально, поэтому я стараюсь контролировать себя. Стараюсь следить за каждым своим словом и поступком, чтобы все не испортить, но все равно порчу.

Ложусь в кровать и жду, пока она выйдет, закрыв глаза.

Она выходит в ночной рубашке на тонких бретелях и ныряет под одеяло.

Прижимается ко мне и кладет голову на мою грудь. Обвивает меня своими руками и ногами, стараясь быть еще ближе.

– Я так рада, что ты согласен пойти со мной на свадьбу. Но надеюсь, такой агрессии больше не повторится. – Говорит она. – Я просто не выдержу.

– Обещаю, я буду Мистером Спокойствие. Снова.

Ее дыхание выравнивается и становится реже. Она уснула на моей груди. А мне остается лежать, смотреть в потолок и думать о том, как мне повезло, что рядом со мной такая девушка.

Оливия

Макс забирает ключи от машины и машет нам на прощание. Выходные закончились, пора возвращаться на учебу, сдать сессию и готовиться к свадьбе брата.

Хелен выбрала для меня красивое лиловое платье, с вырезом до середины бедра, закрытыми плечами и небольшим декольте.

Его должны ушить, ведь я похудела после последней примерки, о чем мне напомнила мама и попросила больше следить за здоровьем, чтобы не подвести брата. В этом вся Эддисон, она всегда думает обо всех вокруг, кроме меня.