Горячая ванна пошла ей на пользу. Но несмотря на усталость, Алекс не могла заснуть. Она ворочалась с боку на бок, на протяжении нескольких часов лежа в постели с открытыми глазами. Наконец это стало невыносимым. Александрина встала с кровати и пошла к каюте Дрейка. Она бесшумно приоткрыла дверь, пытаясь никого не разбудить.

При тусклом свете она увидела, что Дрейк мечется по постели, бормоча невнятные слова. Рядом с ним в кресле дремал его первый помощник. Бедный Смитти! Он совсем выбился из сил. Алекс осторожно тронула его за плечо. Он открыл глаза.

– Миледи? Что случилось?

– Ничего, все в порядке. Я пришла сменить вас. Его глаза округлились, и он покачал головой:

– Нет, миледи, в этом нет необходимости.

– Я знаю, что необходимости нет, но вы ведь совершенно разбиты. А я немного вздремнула и теперь чувствую себя отдохнувшей, – солгала она. – Значит, вы можете пойти в свою каюту и поспать. Я не спущу глаз с вашего капитана.

Смитти посмотрел на Дрейка, сон которого теперь стал более спокойным. В любое другое время он бы ни за что не согласился на предложение Алекс, но каждая косточка его тела ныла и желала нормального отдыха, да и первая половина ночи прошла без происшествий. Ничего страшного, если на несколько часов он доверит дежурство леди Александрине.

Он вздохнул:

– Разбудите меня, если что-то случится или возникнут проблемы...

– Ничего не случится. Никаких проблем не будет, – уверенно сказала она. – Идите. Если не отдохнете, завтра вы ничем не сможете помочь капитану. Завтра, без сомнения, вам понадобится и хорошее самочувствие, и все ваше остроумие, чтобы побороть дурное расположение духа капитана Баррета.

Несмотря на усталость, Смитти не мог не улыбнуться.

– Вы правы, миледи, я воспользуюсь вашим любезным предложением. Благодарю вас.

Как только дверь за Смитти закрылась, Алекс подошла к постели Дрейка и потрогала его лоб. Жара не было – вероятно, лихорадка миновала. Все хорошо. Она села на стул, глядя прямо перед собой, далеко уносясь в своих мечтах. Минуты бежали за минутами, а веки постепенно наливались свинцовой тяжестью, голова опустилась на грудь. Вдруг Алекс резко проснулась, бросив взгляд на кровать: Дрейк лежал неподвижно. Она встала со стула, потягиваясь и разминая затекшие руки и ноги. Пояс начинал давить, врезаясь в тело. В нем невозможно было спать, но мешковатые бриджи были так велики, что приходилось терпеть. Алекс с тоской смотрела на белую рубашку Дрейка, которая еще недавно служила ей ночной сорочкой, а сейчас была аккуратно сложена и лежала на тумбочке.

«Почему бы мне не надеть ее? – подумала Алекс. – Ведь все равно здесь никого нет». Как бы там ни было, но эта рубашка была ей настолько велика, что подол спускался ниже колен. Так что это одеяние казалось даже гораздо более приличным и целомудренным, чем прозрачная ночная сорочка. Подумав так, Александрина быстро сбросила стеснявшую ее одежду и надела рубашку Дрейка, а затем уютно свернулась калачиком в широком кресле.

«Я только немного отдохну», – убеждала она себя, а через миг крепко спала.

Ее разбудил стон. Александрина постаралась вспомнить, что случилось ночью. Она поняла, что находится в своей каюте, но почему-то спит в кресле. Рядом снова раздался стон.

Алекс вскочила. Весь в поту, Дрейк метался в ее постели. Девушка смочила салфетку прохладной водой и, подойдя к кровати, вытерла лицо капитана.

– Александрина? – Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Да, Дрейк, это я.

– Голова болит, – невнятно проговорил он, но она поняла.

– Я знаю, – успокоила его Алекс. – Я приложу вам компресс. – Она осторожно приложила влажную тряпочку к его голове. Дрейк стиснул зубы, но уже через несколько минут ему стало лучше.

– У меня пересохло во рту. Вы не могли бы... – Он не закончил фразу, видимо, забыв то, о чем хотел попросить. Алекс налила воды в стакан, добавив несколько капель опиума.

– Вот, выпейте, – сказала она, поднося стакан к губам Дрейка. Алекс не могла приподнять капитана на постели и поила его маленькими глоточками.

Выпив стакан до дна, он улыбнулся:

– Спасибо. – Блестящие зеленые глаза Дрейка затуманились, но речь была связной. Он смотрел, как Алекс поставила стакан на стол, а затем вернулась к постели.

– Может, вам еще что-нибудь нужно? – спросила она, видя, что он бодрствует.

Александрина стояла в белой рубашке. Она казалась почти неземным, бестелесным существом, с нежным лицом, обрамленным медовыми локонами. Возможно, он думал, что опиум затуманил ему рассудок. Однако Дрейк не мог не восхищаться красотой Алекс.

– Идите сюда, – пробормотал он, похлопав по краю кровати.

Поколебавшись, Алекс решила, что Дрейк едва ли пребывает в сознании. Скоро лекарство начнет действовать, и он снова будет в беспамятстве. Алекс решила, что ничего страшного не произойдет, если она минутку посидит с раненым.

Когда Александрина присела на краешек кровати, Дрейк пристально посмотрел на нее, протянул руку и стал накручивать прядь ее волос на пальцы.

– Я уже говорил вам, что у вас красивые волосы? – спросил капитан хриплым голосом. – Они излучают особенное свечение, мягкое и мерцающее, а иногда даже огненное. – Он протянул руку и погладил Алекс по щеке. – Когда я открыл глаза, то не знал, во сне вы или наяву. Вы так давно вошли в мои сны... Открыты мои глаза или закрыты, но я всегда вижу вас. Ответьте мне, моя прелестная Александрина, почему?

Рассудок подсказывал ей, что Дрейк ведет себя так странно из-за лекарства, но она инстинктивно отзывалась на его ласковые слова. Она смотрела на него полными тревоги глазами.

Дрейк мечтательно улыбнулся:

– Не смотрите на меня так испуганно, милая. Я никогда не посмею вас обидеть. – Рука, ласкавшая щеку Алекс, скользнула на ее шею. Дрейк тонул в ее глазах, которые блестели, как два огромных опала. Алекс хотела его, но сомнения терзали ее разум.

Он потянул Александрину к себе, но она оттолкнула его. «Кого я боюсь, – думала она, – его или себя?»

Дрейк взглянул на ее руки и грудь.

– Не останавливайте меня. Бог свидетель! Я как мог боролся с собой, но все это совершенно бессмысленно. Я хочу вас, Александрина... Вы мне нужны.

Когда их губы соединились, между ними неожиданно вспыхнуло дикое пламя, которое пожирало их, вызывая настоящий взрыв чувств и целую бурю эмоций. Это потрясло обоих до глубины души.

Дрейк уже давно стал заложником всепоглощающего влечения к Алекс, а она сдалась под его нежным натиском. Руки девушки скользнули по его обнаженным плечам. Она целовала его снова и снова, но никак не могла насытиться.

Дрейк трепал ее густые волосы. Он не ощущал никакой боли, а чувствовал только бесконечное томление во всем теле. Для них не существовало ничего, что имело бы сейчас такое значение. Дрейк хотел поддаться огню, который разожгла в нем Алекс. Он целовал ее веки и щеки, нос и лоб, словно голодный на роскошном пиру. Опять и опять губы Александрины искали его губы, желая нового поцелуя. Дрейк обнял Алекс, крепко прижимая к себе, чувствуя, как она напряглась в объятиях.