обязанности справился настолько лучше него, – поддразнил Вулкан, разглядывая спящего Сториана, который по-прежнему безжизненно лежал на столе рядом с незаконченной книгой о Крюке. – Я, кстати, еще не все закончил. Мне кажется, этот кабинет тоже нужно сжечь. Это же твоя идея – уродливая берлога, спрятанная не пойми где? Может быть, поэтому Сториан и не хочет писать? Его оскорбляет новый дом.

Он выплеснул остатки кофе за окно и протянул Райену кружку.

– И вообще, кто сказал, что твой брат вообще вернется? – спросил он и вышел из кабинета.

Райен остался стоять, держа в руках грязную кружку.

Проблему с Вулканом надо решать.

И побыстрее.

Он попытался сплотить Школу Добра, чтобы она достойно ответила на вызов, брошенный Злом, но никогдашники – с их новыми спальнями, в новой форме, начавшие отлично учиться – разгуливали по школе с таким видом, словно они ее полновластные хозяева, и не раз портили школьную вывеску надписью «ШКОЛА ЗЛА И ДОБРА». Всегдашники были ошарашены, словно они настолько привыкли выигрывать, что забыли, как сражаться. Вулкан назвал их жирными котами, и именно это Райен сейчас видел в их перепуганных и избалованных лицах. (Мариалена, воспользовавшись раздраем в их рядах, громко предсказала, что все всегдашники умрут в течение месяца, и один из никогдашников попытался исполнить это пророчество досрочно, отравив их блинчики. Попытка провалилась лишь потому, что одна из зачарованных кастрюль обнаружила злоумышленника и хорошенько настучала ему по голове.)

Райен приказал Вулкану наказать лгунью-провидицу, но новый Злой Директор не выполнил этого приказа.

– Но почему? – спросил Райен, заперев кабинет, чтобы никто больше их не услышал. – Она лгунья! Она чуть не убила всех моих учеников! Почему это недостойно наказания?

– Проблема до сих пор была в том, что никто из Школы Зла ни разу не попытался убить твоих учеников, – протянул Вулкан, развалившись в кресле Доброго Директора и закинув ноги на стол Райена. – Вы одевали их в одинаковую форму, отправляли на одинаковые уроки, они вместе ходили по коридорам. Вы превратили никогдашников в слабаков. В этом и есть дисбаланс. Именно поэтому я здесь – чтобы его исправить. А еще я считаю, что замков должно быть два. Один для Добра, один для Зла. Больше похоже на равновесие, правда ведь? У тебя своя школа, у меня своя.

Райен был не согласен.

– Нет. Один замок – одна школа. Так было всегда. Один дом для Сториана. И, судя по тому, как сейчас все пошло, Директор школы тоже должен быть один.

– Это что, угроза? – сухо спросил Вулкан. – Если бы не я, все ученики до сих пор сидели бы на улице в грязных палатках и протестовали против тебя. Ну, давай. Попробуй от меня избавиться. Они тебе не дадут.

Райен заколебался. Все это время он считал, что сможет избавиться от Вулкана так же быстро, как привел его. Он, в конце концов, чародей. Он может просто заставить его исчезнуть.

Только вот он забыл об учениках.

Учениках, которые не смирятся с потерей нового Директора. Которые взбунтуются.

Вулкан провел пальцами по татуировке летучей мыши под глазом.

– Но что, если в самом деле построить второй замок, как я предлагаю? И держать Сториана в той школе, которая победит в испытании?

Туман в голове Райена рассеялся.

– Каком испытании?

– Испытании школ… – ответил Вулкан, думая вслух. – Ты и я… мы оба выбираем по одному лучшему ученику. Потом отправляем на арену. В лес, или в пещеру, или еще в какое-нибудь место, которое мы контролируем. Ты ставишь свои препятствия, я – свои, и тот, кто переживет ночь, побеждает. Да… испытание в Лесу… когда ученики уже хорошо подготовлены… Мы выбираем лучшего…

Он встал и подошел к Райену.

– Если Зло победит, будет второй замок. Только для Зла. И там будет жить Сториан. Тогда ученики станут гордыми… получат цель в жизни… и никогда больше не будут слабаками.

Щеки Райена пылали. Он ищет способ избавиться от самозванца, а Вулкан ведет себя так, словно собирается остаться тут навсегда. Школе Добра и Зла есть чем гордиться. И цель у нее тоже есть. Он шагнул вперед, уже собираясь высказать этому претенциозному, напыщенному идиоту все, что думает… Но слова застряли в горле. Ярость охладилась, уступив место новому чувству.

Возможности.

– Это твои условия? Тогда вот мои, – сказал Райен. – Если Добро побеждает, ты отказываешься от поста Директора школы и немедленно уходишь. Ты возвращаешься в свое королевство и сообщаешь королю Нижнего леса, что в обмен на то, что я сохранил тебе жизнь, ты и вся армия Нижнего леса обыщут Бескрайние леса в поисках Рафала. И это испытание пройдет не тогда, когда ученики будут «готовы». Оно пройдет завтра.

Вулкан удивленно отшатнулся. Потом печально вздохнул и покачал головой.

– О-ля-ля. И ведь когда-то мы прекрасно поужинали клубничным салатом. А теперь ты хочешь, чтобы я ушел, как и твой брат… Вот тебе и школа, которая должна быть превыше самолюбия.

Слова стали для Райена ударом под дых. Он протянул руку и стиснул зубы.

– Мы договорились?

Вулкан улыбнулся – и была в этой улыбке тень жалости. Потом его глаза посуровели, и он крепко сжал руку Райена.

– Договорились.

Сториан позади них подпрыгнул на столе, пробуждаясь от сна.

Он начал писать.

Глава 8

Ночным Упырям хватило одного взгляда на тысячу длинных смертоносных кольев, защищающих тюрьму.

Они согласились только доставить Рафала сюда. Остальное их нисколько не интересовало.

Подплыв поближе, они ссадили Директора школы и его подопечного-пирата с корабля и подняли «Инагроттен» обратно на поверхность, а Рафал и Крюк поплыли вниз. Благодаря своим волшебным силам Рафал мог дышать под водой – Джеймс тоже, после того, как Директор Школы вдохнул свое волшебство в легкие мальчика. Вместе они кружили вокруг золотого куба, как две русалки вокруг скалы, в поисках места для высадки.

Джеймс понимал, что должен бояться – он на дне океана вместе с зловещим чужаком и пользуется чужими силами, – но то, что вдохнул в него Рафал, сделало его бесстрашным и суровым. Джеймса Крюка уже не волновали ни собственная безопасность, ни возвращение в Блэкпул. Он думал только об одном: убить Пэна и захватить Нетландию. А для этого нужно найти Садеров и спросить у них, как это сделать.

Пока Крюк разглядывал куб в поисках слабых мест, в голове у него пронеслась мимолетная мысль. Еще пять минут назад он был совсем другим. В нем было больше добра и меньше зла. Часть души Рафала сделала его холодным и непреклонным, словно он