Семь человек, ходатайствовавших перед Астреей о даровании им конституции, а впоследствии занявших в новой ложе большую долю ответственных должностей, представляли собой высший слой немецкого среднего класса Москвы. Среди них не было дворян, госслужащих, военных чинов или мастеровых. Розенштраух и его сын Вильгельм были петербургскими купцами; Иоганн Петер Шиллинг – купцом из Риги. Вильгельм Трёйтер и Л.В. Бреме были врачами. Леопольд Чермак служил театральным художником‐декоратором, а Карл Водарг учителем[222]. Чермак и Шиллинг дружили с Розенштраухом и упоминаются в его воспоминаниях о 1812 годе. Шиллинг состоял в церковном совете церкви Св. Михаила, и, когда он умер, его место в совете было отдано Розенштрауху, который и служил там вместе с Трёйтером. К 1819 году одним из чиновников ложи стал Юстус Христиан Лодер, еще один врач: он председательствовал в совете церкви Св. Михаила, а позже стал коммерческим партнером Вильгельма Розенштрауха. Таким образом, членство в масонской ложе было частью более крупной системы связей между влиятельными представителями немецкой общины.

Хронология учреждения ложи не слишком ясна. По свидетельству Штейнгеля, император даровал позволение на это во время своего визита в Москву в августе 1816 года. Этому противоречит письмо Розенштрауха без даты, согласно которому император разрешил основание ложи в августе 1817 года[223]. (Источники расходятся в том, находился ли Александр I в Москве в августе 1817 года[224].) Штейнгель вспоминает, что ложа должна была называться Тройственный рог изобилия. На деле вновь учрежденная ложа носила похожее, но не идентичное название: Александра к тройственному спасению. Так же, как и ложа Розенштрауха в Санкт-Петербурге, именовавшаяся ложей Александра благотворительности к коронованному Пеликану, новая организация явно была названа в честь царя. Согласно недатированному тексту речи, произнесенной на одном из заседаний, учредители впервые заговорили об основании новой ложи только в ноябре 1816 года[225], но документ из ложи Астрея свидетельствует, что великая ложа одобрила открытие нового филиала уже 11 ноября 1816 года[226]. Как бы там ни было, официально ложа обрела свою конституцию на тезоименитство царя, 30 августа 1817 года, а ее первое собрание состоялось 15 сентября 1817 года[227].

Делами ложи в какой-то мере заправлял тесный круг лиц, отличный от самой ложи и состоявший из Розенштрауха и его товарищей. Чтобы понять, как этот кружок функционировал, нам понадобится краткий экскурс в историю масонских степеней.

Франкмасоны верили, что ложи были преемницами секретных организаций, существовавших веками и посвященных в великие философские или моральные тайны. Масон продвигался от одной степени к другой по мере того, как росло его понимание этих тайн. Тремя Иоанновскими степенями, или градусами, признаваемыми во всех ложах по всему миру, были ученик, подмастерье и мастер, но некоторые масоны стремились к так называемым «высшим» степеням, которые еще больше приблизили бы их к великой мистерии. Важно было, чтобы степени и ритуалы посвящения в них в точности соответствовали существовавшим в более ранних организациях, на базе коих, как считалось, впоследствии развилось собственно франкмасонство. В XVIII веке это привело к появлению немалого числа так называемых уставов, каждый из которых предусматривал свои собственные высшие степени и пропагандировал собственные идеи об истоках масонства. Замысловатость исторических теорий, излагаемых разными уставами, и окружавшая высшие степени аура тайны нередко приводили посторонних наблюдателей к убеждению, что рядовые масоны были легковерными глупцами, а их лидеры либо шарлатанами, либо опасными заговорщиками. Например, В.И. Штейнгель отклонил предложение Розенштрауха присоединиться к ложе Александра к тройственному спасению потому, что, как он свидетельствовал во время расследования восстания декабристов, считал, что масоны «разделялись на два рода: на людей обманывающих и на людей обманываемых», а также потому, что «находил, что давать клятву на исполнение правил неизвестных и притом подвергать себя испытаниям, похожим на шуточные, противно человеку здравомыслящему»[228].

В Германии в 1770-х годах преобладал Устав строгого наблюдения. Масонский съезд на высшем уровне, прошедший в Вильгельмсбаде в 1782 году, пытался реформировать «строгое наблюдение», например отказавшись от утверждений о происхождении масонства от средневекового ордена рыцарей-храмовников. Одним из результатов Вильгельмсбадского конвента был Исправленный шотландский устав, или Благодетельные Рыцари Святого Града: устав, признававший различные высшие степени масонства[229]. Основанная Розенштраухом ложа Александра к тройственному спасению придерживалась именно этого устава.

Розенштраух, сам имевший высшие масонские степени[230], лелеял амбициозные планы на встраивание своей новой ложи в структуру Исправленного шотландского устава. 1 мая 1818 года, то есть спустя восемь месяцев по прошествии учреждения ложи, он встретился с тремя другими носителями высших масонских степеней. Это были статский советник Иоганн Христиан Андреас Хайм, врач Филипп Фридрих Пфелер и пастор Карл Август Бёттигер. Участники совещания приняли официальную резолюцию – «восстановить исчезнувший капитул 8-й провинции ордена Благодетельных Рыцарей Святого Града в Востоке города Москвы»[231]. Согласно Исправленному шотландскому уставу, Европа была поделена на девять провинций, каждая из которых управлялась капитулом. Россия относилась к восьмой провинции[232]. Основание капитула в Москве наделяло Розенштрауха и его друзей высоким авторитетом в масонских кругах южной столицы. Капитул затем проголосовал за то, чтобы чиновники ложи Александра к тройственному спасению имели право на награждение высшими масонскими степенями[233]. Поскольку ложа Александра работала только с системой Иоанновских градусов, для чиновников была устроена новая – Андреевская – ложа, допускающая более высокие степени. Назвали ее ложей Горы Фавор[234].

В результате был заложен фундамент для трехчастной масонской иерархии. В самом низу находилась ложа Александра к тройственному спасению. На должности чиновников этой ложи ежегодно переизбирали одну и ту же группу лиц, хотя иногда они менялись местами. Выше ее находилась средняя ложа, Горы Фавор. Состав этой ложи практически совпадал с составом должностных лиц ложи Александра к тройственному спасению. На самом верху пирамиды находился капитул Благодетельных Рыцарей. Розенштраух служил председателем всех трех организаций. Среди тех, кто принадлежал либо к ложе Горы Фавор, либо к капитулу, либо к обоим одновременно, были люди, занявшие значимое место и в других сферах жизни Розенштрауха: его сын Вильгельм, ставший чиновником ложи несмотря на свой юный возраст; друг Розенштрауха Чермак; врачи Трёйтер и Лодер, позже сотрудничавшие с нашим героем в церковном совете; и пастор Бёттигер, с чьей помощью Розенштраух впоследствии переехал в Одессу и стал пастором. Работа этих трех масонских организаций, в частности ложи Александра к тройственному спасению, поддается восстановлению благодаря обилию дошедшей до нас документации: соответствующее дело в Российской государственной библиотеке содержит 229 листов, многие из которых представляют собой протоколы собраний или речи, написанные рукой Розенштрауха[235].

Масонские обязанности Розенштрауха требовали от него серьезной отдачи. Особенно яркий свет документы проливают на его активное участие в заседаниях ложи Александра к тройственному спасению: несмотря на огромное количество подобных встреч, почти на каждой из них Розенштраух выступал с речью. Большая часть совещаний проходила на немецком языке; на нескольких собраниях, созванных отдельными группами должностных лиц, говорили по-русски или по-французски. Заседания обычно посвящались ритуалам приема новичков или продвижения существующих членов на более высокие степени (это называлось ложами принятий и ложами производств) и включали доклады по теории масонства, с которыми выступал Розенштраух, а иногда и другие члены ложи, в основном из числа должностных лиц. Документы, относящиеся к периоду с 15 сентября 1817 года по 20 марта 1820 года, показывают, что за 918 дней было проведено 181 заседание, то есть ложа собиралась в среднем примерно каждые пять дней. Розенштраух выступал с одной или несколькими речами или лекциями на 145 из этих заседаний, то есть примерно каждые шесть дней[236]. Судя по сохранившимся рукописям, речи нашего героя могли занимать от 10–15 до 40–50 минут.