– Ну почему обязательно ужасом? Может быть, Бледная нежить придает особый вкус мясу своих жертв, отчего священные сайлахи предпочитают его любой другой пище. Ладно, ладно, не хмурься, Хедриг, я буду серьезен. Постараюсь ради тебя проникнуть в тайну этого недуга. Сам или с помощью лорда Умбера. Только, боюсь, это в любом случае произойдет не скоро. Сам я продвигаюсь к знанию ощупью, откровения у меня случаются не чаще двух раз в год, причем не всегда те, которых я искал. А лорд Умбер бывает вменяемым и того реже. Но рано или поздно мы до истины доберемся, обещаю.

Всю дорогу от лачуги старой Ланы до дворца Алмель задумчиво улыбалась. Дочь ведьмы, она не верила в случайные совпадения. Все события, все встречи в жизни – часть тщательно продуманного узора, который вышивает Хозяйка судеб на ковре всеобщего бытия. По эту сторону смерти людям дано видеть лишь изнанку ковра – путаницу нитей и узелков, беспорядочные штрихи, обрывающиеся линии. Оттого-то жизнь и представляется многим бессмысленным хаосом. Но человек вдумчивый и наблюдательный при желании может найти закономерность в кажущейся путанице и мысленно дорисовать если не весь узор, то хотя бы его часть, угадать будущее по событиям прошлого и настоящего.

Если Алмель трактует происходящее верно, Хайну наверняка ждет радостное и спокойное будущее. Однако как причудлив этот узор! Когда-то Хозяйка судеб привела целительницу Лану собирать травы в придорожные заросли, где умирала в родах молодая сгорнийка. Лана спасла ребенка и обрела приемную дочь, которую у нее безжалостно отняли пятнадцать лет спустя. Отняли для того, чтобы Аина в свою очередь спасла жизнь другому младенцу и тоже стала спасенной девочке приемной матерью. После смерти Аины Хозяйке судеб пришлось срочно вплетать в узор новые нити. Для того чтобы несчастный ребенок выжил и попал к своей приемной бабушке, Хозяйка переплела судьбы никому не известных женщин с судьбами самых могущественных мужей страны – таких как владыка Кармал и лорд Региус.

А бедный Кармал наивно полагает, что судьба послала девочку ему – чтобы изменить этот мир. Велико же будет его разочарование, когда он поймет, что магических способностей у Хайны не больше, чем у любого обыкновенного ребенка-нагорна! Ничего, переживет. Главное, что Хайна закончит свои дни в холе и неге, столь необходимых смертельно больному ребенку.

В том, что Лана будет любить и баловать девочку до последнего вздоха, Алмель не сомневалась. Стоило этим сиротинушкам увидеть друг друга, и они уже ничего больше не замечали. Льнули друг к другу, точно две виноградные лозы. В доме, где все дышало памятью об Аине, Хайна мгновенно ожила и защебетала как пташка. Аина, Аина, Аина… А уж Лану хлебом не корми, дай только поговорить о горячо любимой дочери. Алмель довольно скоро почувствовала себя лишней. Она собиралась было обсудить с ведуньей практические вопросы, воспитание и содержание Хайны, но ей не дали даже приступить к разговору. Когда уходила, найденыши сидели в обнимку и оплакивали смерть Аины.

Ничего, о делах можно поговорить в другой раз. Алмель надеялась, что теперь станет в доме Ланы частой гостьей. Тем более что и ведунья, и Хайна приглашали ее наперебой. Кармал, конечно, будет недоволен. При всей своей неортодоксальности он все-таки вырос во дворце, и представление о том, что наложница должна сидеть взаперти, укоренилось в нем с детства. Но Алмель не сомневалась, что ей удастся его уговорить. До тех пор пока Кармал не знает о том, что Хайна – обыкновенный ребенок, он сделает все, чтобы исполнить любое желание девочки. А открывать повелителю правду Алмель не собиралась. Придет время – сам догадается.

Они подъехали к стене, окружавшей дворцовый сад. Спутник и телохранитель Алмели помог ей взобраться на спину лошади, а оттуда – на гребень стены. Алмель спрыгнула на землю и огляделась. Да, все правильно, это ее часть сада – специально отгороженный уголок. Здесь ей почти не угрожала опасность столкнуться с другими обитателями дворца. Разве что с садовником или его помощником, но к вечеру они обычно заканчивали работу.

Так и есть – в саду ни души. Алмель без приключений добралась до своих покоев, где ее поджидала служанка, доверенная Кармала. Девушке поручили прикрывать отсутствие наложницы, чтобы никто не догадался об отлучке Алмели из гарема. Служанка, надо думать, была до смерти рада поручению. И не только потому, что владыка почтил ее особым доверием, но также из-за роскошных яств, которые она должна была исправно поглощать, чтобы на дворцовой кухне не начались пересуды. Ни к чему, чтобы по дворцу пошел слух о нездоровье или возможной беременности любимой наложницы. И то и другое вызвало бы на женской половине нездоровый ажиотаж.

– Ты вернулась, моя госпожа! Какое счастье! Надеюсь, путешествие прошло удачно?

– Вполне. Рада видеть тебя, Тилина. Хотя твое упрямство, надо признать, меня огорчает. Если помнишь, я просила не называть меня госпожой. Будь добра, возьми шкатулку с фигурками для флеша, поймай кого-нибудь из личных слуг владыки и накажи срочно передать повелителю. Но сначала загляни на кухню, попроси, чтобы прислали горячей воды. И побольше.

Однако вымыться Алмель не успела. Кармал ворвался в ее опочивальню раньше, чем появились девушки с водой.

– Повелитель! – ахнула Алмель. – Тебе не следовало сюда приходить. Твоя беспечность…

Закончить фразу ей не дали. Владыка схватил возлюбленную в охапку, оторвал от пола и накрыл губы ртом. Но, вопреки опасениям Алмели, срывать с нее одежду не стал. После долгого поцелуя поставил на ноги, схватил за плечи и возбужденно заговорил:

– Ну же, дорогая, ты видела ее? Как она? Похожа на описание?

– Какое описание? – Алмель, ожидавшая совсем других вопросов, опешила. После долгого отсутствия, после стольких трудов по устройству девочки она надеялась, что Кармал справится о ее успехах и самочувствии.

А владыку, похоже, раздосадовало недоумение наложницы.

– Что значит какое описание? Ты же не хочешь сказать, что позабыла легенду?

– А, вот ты о чем! Не знаю. Волосы у нее точно белые. Глаза прозрачные. Но о росте и статности судить, как ты понимаешь, рано. Девочке всего восемь лет. И она очень щупленькая от постоянного недоедания.

– А нос? А губы?

– Честно говоря, я не помню точно, как их описывает легенда, мой господин. Да и какое это имеет значение?

Кармал бросил на наложницу полный негодования взгляд – словно она призналась, что забыла, как выглядит он сам. Но потом, видимо, решил не раздражаться и рассмеялся – несколько принужденно.

– Тебе, верно, здорово досталось, душа моя? Потерпи меня еще немного, а потом будешь отдыхать сколько пожелаешь. Но сначала позволь мне послать в Архив за тем юношей-мемориком. Я хочу, чтобы мы еще раз послушали легенду.

Чего Алмели совершенно не хотелось, так это слушать легенду. Но она понимала, что в случае ее отказа подавленное раздражение Кармала может вырваться наружу, и не решилась испытывать терпение владыки.

– Хорошо, повелитель.