У дверей Антон остановился и обернулся. Медленно обвел взглядом пораженно гудящий класс. Он ощущал себя всесильным. Мощь графа Дракулы теперь стала его мощью. Воля графа – его волей.

– Рабы, посмотрите на меня! Не смейте отрывать глаз! – прогудел Антон низким, хриплым голосом.

Изо рта у него, выворачивая губы, медленно выползали клыки.

Завороженные взгляды потянулись к Данилову. Даже кипящий от негодования Игрек в Квадрате, едва вскочив с пола, замер и послушно смотрел на Антона.

Голубоватый свет, бивший из глаз Данилова, теперь окутывал весь класс. Парализовал. Подчинял себе.

– Слушайте меня, ничтожества! Как только я выйду в коридор, вы немедленно забудете обо всем, что произошло за последние пять минут. Ваша память очистится. Урок будет продолжаться! Всем все понятно? – требовательно возвысился его голос.

На какое-то время в классе повисла недоуменная тишина. Тишина, прерываемая только нервной икотой Ритки Матвеевой. Данилов сдвинул брови, заставив себя увеличить силу взгляда.

– Повинуюсь! – сказал вдруг Игрек в Квадрате.

На большом лысоватом лбу учителя выступила испарина.

– Повинуемся! – мгновением позже единым эхом откликнулся весь класс.

Антон удовлетворенно кивнул и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Оказавшись в коридоре, он повернулся и приложил ухо к двери.

Вначале все было тихо, а затем Данилов услышал, как Игрек в Квадрате откашлялся, а потом его голос бодро затарахтел:

– Продолжаем урок! Итак, мы доказали, что прямая А параллельна прямой В. Теперь требуется доказать, что прямая С…

Антон улыбнулся и спрятал клыки.

«Молодец, ты способный ученик! Они обо всем забыли! Теперь иди в учительскую!» – услышал он повелительный голос.

– Уже иду, граф Дракула!

И Антон быстро зашагал к лестнице. Граф ждет его.

Граф не любит ждать.

Его нельзя разочаровывать.

5

Филька чутко прислушивался к угрозе, исходившей от того, кто стоял за сейфом.

Теперь он был уверен: угроза эта вполне реальна. Но против кого она направлена? Против них ли? Этого Филька не мог утверждать наверняка.

Петька беспокойно зашевелился, как если бы собирался о чем-то спросить, но Хитров требовательно стиснул ему руку. Конечно, если там, за сейфом, человек, то он едва ли расслышит их шепот.

Но человек ли там? Можно ли быть в этом уверенным?

В этот момент за перегородкой снова послышался звук. Неизвестный сделал шаг. Всего лишь один шаг к центру комнаты.

Но теперь Филька смог, прищурившись, увидеть его. Дыхание у мальчика перехватило.

В учительской, отделенной от них лишь хлипкой перегородкой, стоял Стафилококк. Стафилококк, сгинувший два дня назад в объятиях скелета и теперь внезапно объявившийся.

Вначале Филька испытал радость, что с завучем ничего не случилось. Потом он ощутил тревогу.

Остался ли Стафилококк прежним? Он ли это?

Исчезнувший завуч замер посреди учительской, словно прислушиваясь к чему-то. Его лицо было матово-бледным. Волосы стояли дыбом, что озадачило бы всякого, кто прежде хоть раз видел аккуратного Андрей Андреича.

Но Фильку поразило не это, а другое.

На шее с правой стороны у Стафилококка был наклеен пластырь.

– Чего ты меня дергаешь? Кто там? – не выдержав, спросил Петька. Этот болтун определенно не мог сохранять тишину: весь изъерзался.

Хотя голос Петьки звучал совсем тихо, Стафилококк резко повернулся и уставился на дверь подсобной комнаты. Выражение лица у него стало подозрительно-напряженным. Глаза чуть сощурились.

Филька сообразил, что Стафилококк сейчас использует сквозной взгляд и увидит их и что ни в коем случае нельзя этого допустить. Одной рукой он пригнул к себе Петьку и зажал ему рот. Второй же рукой мальчик, сам не осознавая, что и зачем он делает, провел в воздухе, словно натягивая невидимую пленку.

В тот же миг взгляд Стафилококка проник сквозь препятствие. Филька ощутил его как направленный поток энергии. Скользнув вдоль невидимой защитной стены, воздвигшейся вдруг вокруг них, поток энергии стал безопасно-зеленым и иссяк.

Стафилококк отвернулся.

Мальчик понял, что завуч их не заметил.

«Получилось! – понял он. – Получилось! Но как я это сделал? Как?»

Филька и сам не осознавал, что поставил самый настоящий энергетический барьер. Необычные способности пробуждались в нем одна за другой. Многим из них, как, например, этой, Хитров даже не знал названия.

Зато он сообразил, что у него есть щит.

Щит от взгляда вампира. Такой же, как использовал сегодня ночью, скрываясь от него, граф Дракула.

Теперь Стафилококк не сможет ни услышать их, ни увидеть. Даже если его взгляд вновь проникнет сквозь перегородку, то разглядит лишь хранящийся в маленькой комнатке хлам.

Филька убрал руку с Петькиного рта. Мокренко тяжело обрушился на пол. На лице у него отпечатался след. След от ладони. Кажется, приятель сгоряча притиснул его слишком сильно.

– Ты что? Офонарел? Ты едва меня не придушил! Едва не свернул мне шею! – поднимаясь, зашипел Петька.

– Тихо! Там Стафилококк! Думаю, он стал вампиром! – коротко сообщил ему приятель.

Мокренко зацокал языком. Кажется, он не очень удивился. Даже чему-то обрадовался.

– Я типа давно подозревал, что он вампирюка. Еще когда Стафилококк в прошлый раз вызвал в школу мою мамашу! Скажи, разве чувак, у которого все винты на месте, станет говорить матери, что у нее сын двоечник, лоботряс и что он лично советует ему, мне то есть, сесть на диету?

Возмущенный Петька так нуждался в успокоении, что его рука сама собой нырнула в сумку за бутербродом.

– Типа я подумал, что нам придется торчать здесь долго. А раз так, то почему бы и не перекусить? – сказал Мокренко, удобно размещаясь на пыльном стуле, с которого он только что снял старый принтер.

– Эй, что ты делае-шшшшшь?!

Филька вновь зажал ему рот. Он увидел, что дверь учительской опять открывается…

Рука скелета галантно легла ей на плечо:

– Мадам, разрешите вас задушить?

– Соня, ты только посмотри на этого мужчину! И он еще спрашивает? Да сделайте такое ваше одолжение!

Хроники потустороннего мира