переписке. Те, кто освобождался, по просьбе желавших познакомиться, но пока остающихся «за забором», находили и им потенциальных невест. Кто-то начинал переписку, иногда доходило до свиданий, иногда до встречи у ворот после освобождения. Положительные примеры стимулировали женщин искать свое счастье и за колючей проволокой. Но везло единицам – в плане долгого счастья. Появление детей без какого-либо счастья было более распространенным вариантом. Хорошо, если потенциальный отец не выносил из дома все ценное.

Младшую сестру Кристины, чемпионку мира по синхронному плаванию, Фомичиха родила от беглого зэка, которого прятала в погребе. Это тоже в их местах было обычным делом. И никого не сдавали – ну если только очень хотели напакостить соседке. С другой стороны, другие соседи могли не понять – ведь страдала не только ненавистная соседка, но и беглый зэк. А пострадавшим от властей на Руси всегда было принято помогать. Фомичиху хотя и не любили, не сдали. Куда ее девчонок девать, если посадят?

Детей от зэков звали зэковскими, и они котировались выше, чем «археологические». Дети с раннего детства знали, из какой они группировки. Дружили со своими, дрались. Про отцов сочиняли легенды, иногда они основывались на рассказах матери, иногда выдумывались от начала до конца. Отцами гордились. Кристина даже думала взять псевдоним Археологическая, когда сниматься начинала, но ей объяснили, что он не подойдет.

Папаша Кристины всплыл, когда она стала известной. Она сама захотела на него посмотреть, и это было ошибкой, потом еще потребовалось деньги на адвокатов тратить. Папаша на ее воспитание не дал ни копейки, а тут захотел алименты, да еще и вместе с законной женой. Их дети уехали жить за границу, а дорогая Кристиночка здесь. Кампанию по спасению Кристины от алиментов на папашу и очередное напоминание о ней народу придумала Наташа – пиар-менеджер всей их семьи. Был суд, в суде выступали соседи из родного Кристиного городка, рассказывали, как в их местах дети появлялись от археологов. Кристина не была официально признана папашей, у него не было документального подтверждения перевода каких-то денег. Суд ему отказал, но археолог с супругой захотели появиться в каком-нибудь ток-шоу. Но им и там отказали. Вариант «неблагодарная дочь», который они хотели продвигать, не проходил никак. Хотя археолог участвовал в одном шоу с Фомичихой. Та в деталях рассказывала, как в таких городках, как тот, в котором она прожила большую часть жизни, появляются дети.

Тема умирающих маленьких городков у нас популярна, и зрителей у таких шоу много. Сейчас ситуация отличается от советских времен и даже девяностых годов, но мужиков как не было, так и нет. Хорошо, если имеется хоть какое-то предприятие. Но обычно предприятия или уже закрылись, или на грани банкротства, и если даже есть действующее, то работы на всех не хватает. Старики живут огородом и лесом, люди среднего возраста уезжают в большие города или ездят работать вахтовым методом. Молодежь или уезжает навсегда, или мается от безделья. Из-за этого ничего хорошего не происходит. Фомичиха с подачи пиар-менеджера Наташи затронула очень больную для многих зрителей таких ток-шоу тему. Археологу слова почти не давали, и он был представлен полным козлом. Фомичиха, родившая четырех детей, трое из которых стали успешными, – героиней. Правильное воспитание, хотя и безотцовщина.

– На самом деле правильное? – спросила я.

– Как сказать… Мы втроем стали известными назло матери. Ты интервью Этери Тутбридзе Первому каналу смотрела?

Я не смотрела. Но потом его читала. Когда Этери было четыре года, к ним приехали родственники и поинтересовались количеством детей. Отец ответил: «Один сын». – «А мы?» – воскликнула тогда юная Этери. Отец ответил: «Вы – девочки». И ей захотелось состояться в жизни.

– Вот так было и у нас, – пояснила Кристина. – Один сын – свет в окне. Но состоялись мы, а не он, хотя мать нам никак не помогала и никогда не поддерживала, только всегда критиковала. Алину, младшую, она вообще в тринадцать лет в спортивный интернат сплавила. Мы с ней снова встретились только в Питере. Она с матерью не общается, а Петьку, кажется, ненавидит больше всех нас.

– Кстати, где ее отец?

– Помер. Давно. Алина его не знала, ничего не унаследовала, да и наследовать было нечего. Но Алинка просто молодец! Все силы на спорт кинула и таких успехов добилась.

– И ты молодец, – сказала я Кристине. – И Степанида.

Кристина сказала, что очень любит сестер, и они все помогают друг другу, в частности пиариться. Но все трое также ненавидят братца, из которого не получилось ничего.

– Кто его отец?

– Художник, – скривилась Кристина. – Филарет Филаретов. Слышала про такого?

Я покачала головой и поинтересовалась, где Фомичиха нашла художника. Оказалось – он приезжал в их места этюды рисовать. Русские пейзажи – березки, ромашки, колокольчики.

– Придурок полный, – высказала свое мнение Кристина. – Мы со Степанидой его хорошо помним. Петька в него пошел.

– Твой брат рисует?

– Нет, у него отклонения в другую сторону. Ты же видела эту астрологическую инсталляцию?

– Петр мог подложить взрывное устройство?

– Нет, – однозначно сказала Кристина. – Хотя я его терпеть не могу, но точно тебе говорю: он бы сам взорвался. И зачем ему-то туда подкладывать?

– Чтобы к его любимому месту никто не ходил, – предложила вариант я.

– Так и так не ходил.

– По твоему мнению, кто-то хотел взорвать Петра? Вы же наверняка с Виктором уже обсуждали этот вопрос.

– Кому он нужен? Но мы со Степанидой теперь его выселим вместе с драгоценной мамочкой.

– Куда? – мне было просто любопытно. – Домой отправите?

– Если захотят домой – пожалуйста. Но мы им предложим к Филарету перебраться. У него квартира двухкомнатная и сожительница со своим сыном. Мы уже узнавали: они не зарегистрированы. Филарет после инсульта, нуждается в уходе. Вот пусть сыночек с Фомичихой и ухаживают, а ту бабу вон.

Кристина пояснила, что они со Степанидой этот вопрос уже обсуждали задолго до событий прошлой ночи, консультировались с пиар-менеджером Наташей.

– Фомичиха пойдет по ток-шоу, – заметила я.

– И мы пойдем. Расскажем про наше детство. Все было для света в окне Петеньки, маминой надежды и опоры. Вот пусть и опирается на него. Мы были дармоедками и все всегда делали не так. Достала своей критикой.

– Он признан Филаретом?

– Да. Мы втроем по паспорту Фомичевы, хотя Степанида признана отцом. Но фамилию он ей решил не менять. Она была им признана, когда к нему жить переехала, в его деревню. У меня и Алины по документам отца не было. А Петенька и Филаретович, и Филаретов. Единственный наследник папочки. Вот пусть и съезжают. Дети Степаниды – наследники