Двое техников, работавших с нами, тоже светлые, держались друг друга и на высокомерие темных в столовой или коридорах не реагировали, словно признавая их полное право вести себя таким образом. Я бы не сказала, что это выражалось ярко или демонстративно, просто по некоторым мелочам или тщательно скрываемым эмоциям смогла сделать подобные выводы. Как в любом закрытом обществе, тем более мужском и в ограниченном пространстве, на борту «трех семерок» кипели интриги и бурная жизнь. К моей несказанной радости, бо́льшая часть экипажа уже почти не замечала или попросту игнорировала «бледного и волосатого». Я до странности быстро словно ассимилировалась в команде и даже позволила себе расслабиться. А зря!

Это доказал Фисник, по доброте душевной решив сделать мне приятное – дать отдохнуть. На пятый день, стоило нам завершить настройку основного блока управления капсулами для анабиоза, похлопал меня по плечу, заставив побеспокоиться – вдруг накладка отвалится, рука-то у него не легкая, – и сказал:

– Ну что, Есь, пошли. Я тебе покажу место, которое положено посещать любому нормальному мужчине, чтобы не испытывать напряжения и жизненного негатива.

Я сразу напряглась в ожидании очередного подвоха, а вот мой провожатый, наоборот, испытывал предвкушение и явное нетерпение, пока мы поднимались на верхние этажи.

Перемещаясь по кораблю, я поглядывала на мужчин уже без прежнего страха. Они только на первый взгляд не привычного к расе илишту тсарека были похожи, а на второй – находилось множество отличий. Даже удивительно, но многих я узнавала в лицо, особенно тех, с кем приходилось часто встречаться в коридорах или столовой, работая в одной смене. Экипаж этого корабля, как, впрочем, и всех остальных, работал круглосуточно – в три смены, и только мы с Фисником и два техника отдыхали восемь часов в сутки, два из которых лично мне приходилось тратить на изучение новой информации.

Передернув плечами из-за нестерпимо чесавшейся между лопатками кожи, я уставилась на светящуюся непрозрачную переборку, вдоль которой мы направлялись к двустворчатым дверям. В этот момент из них как раз выходили Шеран Адива и Тарий Биана. Мы с Фисником отскочили к стене и вытянулись в струнку перед старшими офицерами. Оба, равнодушно мазнув по нам взглядами, прошли мимо, оставив за собой шлейф умиротворения и душевного покоя. Так, похоже, здесь какое-то место для релаксации или медитации имеется.

Проводив глазами спины эсаров, мы с Фисником облегченно выдохнули и, нажав на консоль входа, прошли внутрь. Я в недоумении уставилась на длинный коридор, сияющий белизной, с множеством кабинок, в которых горел яркий свет, но за непрозрачными панелями метались странные тени, однако ничего не было видно. Непонятно, что там происходит.

Лека провел меня к одной из кабинок, консоль на двери которой светилась зеленым светом, и, открыв дверь, подтолкнул внутрь. Сам сразу прошел в соседнюю кабинку, отделенную прозрачной перегородкой, и я отметила их идентичность. С другой стороны кабинки темная стена, позади – входная дверь, напротив – еще одна, а внутри оказалось странное, судя по всему, многофункциональное белоснежное кресло. Я растерянно посмотрела на Фисника, который (видимо, специально для меня) демонстративно уселся в такое же кресло и положил ноги на подставки, слегка приподнимающие их и немного разводящие в стороны. Очень-очень странное кресло… Я уселась в него так же, как Фисник, нажала на консоль под рукой, следуя его же указаниям, и принялась ожидать, что же будет дальше. Наставник ухмыльнулся, помахал рукой и, зачем-то расстегивая штаны и куртку, активировал разделяющую нас панель, чтобы стала непрозрачной.

С другой стороны донесся странно высокий крик, приглушенный перегородкой, потом снова стало тихо. Я занервничала от неопределенности и неизвестности, и в этот момент, заставив меня вздрогнуть, дверь напротив отъехала в сторону, явив шокирующую картину.

В кабинку, бесшумно ступая, вошла женщина. Полностью обнаженная! Высокая – может, чуть-чуть выше меня. С черными длинными волосами, поднятыми в тугой высокий хвост на макушке.

Интересная женщина, я даже залюбовалась ее высоким гладким лбом, характерными ушками, от которых начинают расти волосы, красиво подчеркивая тонкую длинную шею и изящные плечи. Лицом красотка, в принципе, похожа на мужчин-илишту, но с более тонкими нежными чертами. Кожа цветом напоминает мою до трансформации – кофе с молоком. Такая же внушительных размеров полная грудь – как по мне, так слишком большая, но на вкус и цвет, как говорится…

Но меня не внешность иномирянки поразила, а сам факт появления… биоробота. Великолепное создание – внешне не отличишь от живого, но я же тсарек и эмпат, а эта «женщина» никаких чувств и эмоций не испытывает – абсолютно пустая. Такое может быть только у робота. Уровень технологии производства «изделия», безусловно, высокий, но эмпата не обманешь.

Дамочка-робот мягкой грациозной походкой направилась ко мне, положила ладонь мне на грудь, затянутую в три слоя маскировочной одежды и ласково мырлыкнула, зазывно поглядывая на меня: «Что желает мой господин? Любое твое желание – для меня закон, о сильнейший, мудрейший, сексуальнейший из мужчин. Ты – само совершенство, и я мечтаю исполнить любую твою прихоть».

Подхватила мою безвольную от культурного шока руку и положила на свою полную грудь, прижимая и поглаживая. Я ощутила, что она теплая и мягкая, кожа у нее шелковистая… как у меня… была… В следующий момент ее вторая ладонь переместилась ко мне в промежность… в поисках того самого органа, которого у меня нет.

Сначала я вновь восхитилась совершенством данной модели робота, потому что на ее идеальном бесстрастном лице отразилось своеобразное недоумение: похоже, процессор робота подвис, не обнаружив главного рабочего инструмента. Затем, оттолкнув ее от себя, я рванула из кабинки. Выскочив наружу, привалилась спиной к закрывшейся двери и выдохнула от неловкости и смущения. А потом почувствовала дошедшую до меня волну чужого удивления. Медленно обернулась и уставилась на второго пилота – эсина Лоренка Сарная, как его назвал Фисник в столовой. Так вот Лоренк сейчас наверняка гадал, что заставило меня с такой скоростью выскочить из кабинки.

Я сглотнула, смачивая внезапно пересохшее горло, и быстро произнесла: «Очень горячая женщина…»

Безволосые надбровные дуги Лоренка переместились на лоб, а я, пожав накладными плечами, быстро ретировалась из этого «волшебного» места. И пока шла по коридору, спиной чувствовала задумчивый взгляд второго пилота.

Мысли продолжали крутиться вокруг этой комичной сценки. Похоже, окружающие меня мужчины знатно повернуты на своей мужественности и превосходстве, скажем так. Не удержалась и, опустив голову, от души похихикала над ситуацией, в которую по незнанию угодила. Помедитировала, называется… расслабилась по полной!

Зато наконец увидела, как выглядят их женщины. Не слишком-то я от них отличаюсь.

В столовой почти никого не оказалось, и мне повезло плотно поужинать в спокойной приятной обстановке, не чувствуя всеобщего презрения и других чужих эмоций. Прав был отец, когда заставлял не отгораживаться от них, и сейчас мой мозг свыкся наконец с постоянным чужеродным фоном, выделив ему пространство. Но все-таки здесь этих эмоций слишком много, а во избежание опасности приходится прислушиваться постоянно.