Вернулся Барра с тремя бокалами.

– Я помогу. – Конор взял два бокала, пока Ханна доставала кошелек, чтобы расплатиться.

– Спасибо.

Конор прихватил заодно и свой стакан, пошел к столу, из-за которого за ними наблюдали Мередит и Иззи, и подсел к ним.

– Великолепно, – буркнула Ханна и побрела следом.

– Спасибо, Ханна! – Мередит и Иззи подняли бокалы.

– За наш прекрасный курс! – провозгласила Мерри. – Я уже от него без ума. Столько всего нового узнала!

– И я! – горячо подхватила Иззи. – Голова, конечно, кругом идет, но вообще просто фантастика!

– А ты как, Ханна? Нравится? – Конор повернулся к ней.

– Ну… – неопределенно протянула Ханна. – Трудновато.

– О да. Мама нагрузить умеет.

– У нее самой все кажется очень просто, и она воодушевляет. Эти травы, которые она использует в салатах. Столько идей. Я строчу за ней как сумасшедшая. – Мередит запнулась. – Ну вот, я опять трещу. Но это Адрианна на меня так действует, она фантастическая.

– Это нормально, – суховато заметил Конор. – Она на всех так влияет. До сих пор поддерживает связь с учениками со всего мира. Они частенько приезжают обратно, чтобы преподавать. Никогда точно не знаешь, кто окажется у стола. Жизнь в Киллоргэлли – всегда приключение.

– Наверное, это чудесно – вырасти здесь.

– Гм… – Улыбка Конора коснулась его губ, но не глаз. Ханна внимательно вглядывалась в его бесстрастное лицо. – Во время еды всегда было увлекательно. Мы не просто принимали пищу – мы ее обсуждали.

Детство Конора, похоже, было как минимум необычным, можно сказать – беспорядочным. Каково это – каждый раз не знать, кто придет? Делить свой дом с незнакомыми людьми? О комфорте явно и речи не шло.

– Но сама жизнь здесь… – И Мерри взмахом руки указала на прекрасный вид на море, открывающийся из окна.

Конор кивнул, и на этот раз Ханна заметила, как улыбка осветила его лицо.

– Это было круто, конечно. Мы были здесь счастливы. Особенно когда весь пляж оказывался в нашем распоряжении. По праздникам мы с сестрами и Фергусом, как заканчивали с работой, торчали на берегу целыми днями.

– Я так на пляже до сих пор и не была, – сказала Иззи. – Это далеко?

– От фермы ведет тропинка. Как раз мимо коттеджа Ханны. – Конор обменялся с Ханной быстрыми взглядами. – Надо идти по ней прямо до шоссе, потом немного вдоль дороги – и справа будет поворот к берегу. Мимо не проскочите. – Он снова посмотрел на Ханну. – И не обращайте внимания на ограду по пути, она вот-вот рухнет.

– Мне показалось, что она новая, – вставила Ханна.

– Новая? – Конор скептически поднял бровь. – Я так не думаю. Мосс Мерфи на новую ограду не раскошелится. – И он покровительственно улыбнулся. – Тебе показалось.

Ханна сощурилась.

– Это на мой городской взгляд, в смысле?

– Ты переволновалась. И неудивительно. Я заходил к Моссу Мерфи на пару слов. Предупредил, что, если такое повторится, сообщу в полицию. Хотя он и клялся, что ничего не знает.

Мерри и Иззи наблюдали за ними с живым интересом.

– Переволновалась? А что произошло? – Мерри, как обычно, не стала ходить вокруг да около.

Ханна сердито взглянула на Конора.

– У меня вышла стычка кое с кем из соседей: он заявил, что я нарушила границы его владений. И переволновалась я или нет, старую ограду, как на тропе, от новехонькой отличить сумею.

– Может, мы о разных дорогах говорим?

– Насколько далеко до моря? – Мерри взяла на себя роль миротворца.

– Пара километров, это рядом. – Конор одарил ее ослепительной улыбкой. А Ханна сверлила его мрачным взглядом. Ничего она не ошибалась. А если он не верит – его проблема.

– Надеюсь, там дорога не с таким душком, как эта, – сказала Мередит.

Конор поморщился.

– Да. Очень жаль. Опять этот Мерфи. Его последняя выходка – эта куча навоза, но хотя бы не на подъезде к главным воротам, как в прошлый раз. Он как заноза. Взбесился из-за того, что я коттедж отремонтировал. Хотя тот вовсе не для аренды, я там жить собираюсь.

– Ему-то это чем мешает? – озадачилась Иззи.

– Успех всегда вызывает зависть, – с оттенком сочувствия усмехнулся Конор. – Просто разведением овец большого состояния не сколотишь, а ведь это тяжелая работа. При этом он видит, как к маме съезжаются люди со всего мира. У нас проводятся фестивали еды, праздник Фруктовых садов, знаменитые повара наведываются, и это все попадает в местные газеты. Ему не очень-то весело находиться рядом, хотя его это никак не затрагивает. Мы делим участок дороги, ведущей от шоссе, и раз в месяц там обязательно ломается его трактор.

– Но твоя мама действительно трудится не покладая рук, – возразила Мередит.

– Он этого не видит, – сухо сказал Конор.

Зазвучали скрипичные аккорды. Скрипачка и гитарист устроились в углу: девушка стояла, парень сидел. Они заиграли фольклорный мотив. В пабе, видимо, их знали, потому что почти все сразу умолкли. Гитарист запел, его длинные кудри покачивались в такт музыке. У девушки со скрипкой были такие же темные волосы и точеные черты лица, и улыбались они одинаково мечтательно.

Публика вскоре стала хлопать в такт, кое-кто подпевал. Наконец мелодию доиграли и под одобрительные возгласы начали новую, более известную.

– Хорошо играют, – сказала Иззи.

– Многолетний опыт. Это брат и сестра, они сюда на каникулы вырываются. Учатся в Дублине, в Тринити-колледже.

– А название у дуэта есть?

Конор засмеялся.

– Рори и Ройзин. «Два Р», как они себя называют. Они с ранней юности здесь играют. Барра – их кузен.

– А паб принадлежит Барре? – спросила Ханна.

– Да, наследство от деда. Отец у него умер. Рыбаком был в Дингле. В девяносто седьмом его смыло за борт.

– Ты всех здесь знаешь? – полюбопытствовала Ханна.

– Почти.

– Хорошо, наверное, – проговорила Ханна, задумавшись о своем квартале: кое-кого она знала в лицо, но никто ни с кем не здоровался.

– В этом есть свои минусы. Миссис Клонарти с почты застукала нас с Роной МакФайл купающимися нагишом, когда нам было по четырнадцать, и до сих пор мне это припоминает, особенно при толпе туристов. – Он усмехнулся. – Рона давно замужем, у нее четыре дочки, и хохочет она громче всех на свете. Девчонка классная, но я бы вполне обошелся без напоминаний о том случае каждый раз, когда отправляю письмо.

Все рассмеялись. Ханна мысленно добавила ему очков за самоиронию. Хотя ясное дело: игрок он и есть игрок. А то она сама этого не поняла.

Игравшие в дартс вернулись, и Ханна, освобождая для них место, придвинулась ближе к Конору. Она чувствовала сквозь джинсовую ткань тепло его бедра, и лимонный