себя за отсутствие контроля. Я хочу, чтобы она была привязана ко мне, но мои эгоистичные желания не должны мешать ей жить своей жизнью. Когда мы кончаем во второй раз, я снова вытираю ее и включаю камин. Я позволяю звукам потрескивания замаскировать тишину, которая тяжела от ее невысказанных вопросов о нашем будущем. У меня не хватает духу сказать ей, что это просто способ вывести ее из себя.

— Джулиан, ты не можешь просто не говорить об этом, — наконец говорит она, ложась рядом со мной.

Сон готов поглотить нас обоих.

— Я знаю. Я не знаю, о чем я думал. Прости меня, Клэр.

Она обрывает меня, прижав мягкие пальцы к моим губам.

— Не извиняйся. Ты заставишь меня чувствовать себя дерьмом, если ты это сделаешь, как будто я сделала что-то не так.

— Ты не можешь сделать ничего плохого, Клэр. Это моя вина. Я увидел тебя с тем ребенком и сошел с ума. Я не хочу тебя терять, но и не думаю, что смогу тебя заполучить. Я не смогу работать с тобой. Все, чего я хочу, это зарыть в тебя, каждый дюйм себя, в каждый момент бодрствования.

Она перемещает руку к моей промежности.

— Я согласна. Ты всегда так быстро напрягаешься?

— Нет, — говорю я ей, убирая руку, пока она не довела меня до болезненной третьей эрекции. — Мне нужно больше времени, время, чтобы восстановиться, иначе это не принесет удовольствия никому из нас. Кроме того, в этой части меня есть темная сторона, и я не уверен, что ты сможешь с ней справиться. Я не думаю, что хочу, чтобы ты справлялась с этим. Ты заслуживаешь романтики, кого-то, кто будет доставлять тебе удовольствие и заботиться о тебе. Тебе не нужна боль.

— Если боль похожа на то, как ты сжимаешь мои соски, то мне это нравится, — тихо признается она. — А что еще тебе нравится? Смотреть, как мне больно?

— Что-то вроде этого, но есть вещи, которые я хочу сделать с твоим телом, но не думаю, что ты к ним готова. Дай мне разобраться. Мне нужно время, чтобы подумать над этим. Прости, Клэр, мне просто нужно… Черт. Я не знаю, что мне нужно.

Впервые за долгое время у меня нет прямого ответа на стоящую передо мной дилемму. Я выталкиваю себя из кровати и направляюсь в тренировочный зал. Мне нужно выпустить свою агрессию, ту агрессию, которую я сдерживал, трахая Клэр. Ей нужен кто-то, кто займется с ней любовью. А не кто-то вроде меня, который хочет вторгнуться в любое пространство ее тела и разума. Мне кажется, что я развращаю гребаного ангела.

Я нахожу себя в ритме, избивая свою боксерскую грушу до тех пор, пока она не расколется под моими костяшками. Когда я заканчиваю и возвращаюсь в спальню, моя кровать пуста. Запах Клэр доносится до меня, и мне хочется сделать это лучше, сделать так, чтобы все было правильно, но я чувствую себя не в своей тарелке. Я не хочу, чтобы она была моментом дикой несдержанности, телом для удовлетворения моей похоти. Но сну все равно, что я думаю. Он вырубает меня, как чемпион-тяжеловес.

Когда наступает утро, я избегаю тренировочного зала, но все же прохожу мимо. Приятно слышать, как Клэр и Бонни занимаются своими обычными делами. У меня миллион дел на работе и в связи с поручениями моего дяди, связанными с Кармином Скарпеле, да, мне есть чем заняться, чтобы отвлечься от катастрофы, которую я только что развязал между мной и Клэр.

К тому времени как я добираюсь до офиса, мои мысли легко погружаются в рабочий день. Я едва замечаю Клэр, хотя она пытается шутить и вести себя со мной как обычно. Я не могу вернуться к нормальной жизни, какой бы она ни была. Это не так, как раньше, когда я представлял, каким будет секс между нами. Теперь, когда я знаю, как это здорово, я только об этом и думаю. Это все, чего я хочу. Я хочу делать с ней коварные вещи, и я не могу перестать думать об этом.

Однако последний человек, которого я ожидаю, именно это и делает. Его лицо — зеркальное отражение моего, но на тридцать лет вперед. Чарльстон Блэквелл темнеет в дверях моего кабинета, и стук трех крепких фунтов выводит меня из оцепенения, вызванного сексом.

— Наконец-то ты перепихнулся, да, парень? — Голос у него громкий, ехидный, и ему совершенно безразлично, что о нем думают другие.

— У меня нет времени на то, ради чего ты здесь, папа. — Говорю я ему.

Между нами существует динамика, которую он вызвал много лет назад. Я могу называть его папой, но в нем нет ничего отцовского. Его пузатый живот, мясистые руки и седые волосы делают его образцом "старого доброго парня". Он судил со скамьи подсудимых с тем же драконовским настроем. Его член, последующее убийство и развод принесли ему номинацию, но также заставили его досрочно уйти в отставку.

— Хорошенькая штучка у тебя там работает. — Он приторно ухмыляется, проходя в мой кабинет и занимая место перед моим столом.

— Оставь ее в покое. Клэр запрещена. — Говорю я ему и тут же жалею об этом. Сказать Чарльстону Блэквеллу, что он не может иметь молодую женщину, все равно что бросить ему личный вызов.

— Я не хочу ее, но я хочу… подожди минутку. Это ведь не моя малышка Клэр Беар Эклер, верно?

— Не будь похотливым стариком. Она не твоя. Ты знаешь, что это Клэр, папа.

Он облизывает губы и разглаживает усы.

— Она выросла в молодую женщину, не так ли? Она уже ходит на свидания? Может, я возьму ее на этот гала-ужин, о котором все говорят?

— Что за гала? — Спрашиваю я, желая как можно скорее сменить тему.

— На тот, который ты устраиваешь 15-го числа. Где мое приглашение? — Спрашивает он.

— Его нет. Мама будет там. — Говорю я ему. — Ты же не думаешь, что я буду держать вас двоих в одной комнате вместе с элитой Сан-Франциско.

— Мы знаем, как себя вести, Джулиан. Не будь тупым. Это будет выглядеть не очень хорошо, если твоя мать будет там, а я нет. Это будет выглядеть как…

Я закончил его фразу.

— Неблагополучная семья, потому что мой отец предпочел убийство и киску своей жене и сыну.

— Вам двоим действительно нужно забыть об этом. Меня никогда не обвиняли в этом преступлении, и я бы хотел, чтобы это не всплывало в каждом нашем разговоре.

— Учитывая, что мы говорим только