момент между нами пронизан напряжением, причем не тем хорошим, которое позволяет мне фантазировать о том, как я трахаю ее через свой стол.

Черт, иногда я бываю таким мудаком.

Поскольку вечеринка по случаю ее дня рождения приближается, я не хочу, чтобы эта энергия проявилась перед нашими гостями. Я должен все исправить.

В четверг вечером часы бьют восемь, и я задерживаюсь в офисе позже обычного. Клэр все еще сидит за столом и ждет, когда я отправлю ее домой, но у нее достаточно работы, чтобы быть занятой. У меня возникает идея, как сделать так, чтобы между нами было хотя бы что-то полюбовно.

— Клэр, — зову я ее, заманивая в свой кабинет.

На ней простая юбка-карандаш. Она нежно-серого, почти сиреневого цвета, с розовыми туфлями на высоком каблуке, которые заставляют меня вспомнить кукол Барби из моего детства. Я отрывал им головы всякий раз, когда девочки приходили в дом поиграть. Это было в те времена, когда моя мать управляла поместьем, а отец был не таким хищником, и их друзья, и коллеги по политическим и корпоративным делам, приезжали со своими детьми.

Я не помню точного возраста, когда дети перестали приходить, но мне было около одиннадцати. Конечно, убийство и уход матери после развода — наиболее вероятная причина. Вот только она оставила меня с отцом. Его вспыльчивость выливалась на меня всякий раз, когда день проходил не так, как он хотел.

Все началось с того, что он решил меня ожесточить. Шлепок по голове приводил к полновесным ударам по телу. Черно-синие синяки на моем подростковом теле только раззадоривали Чарльстона Блэквелла. Он считал это признаком слабости и моей неспособности защитить себя. А что, если кто-то, кто ненавидит тебя, захочет с тобой подраться? Говорил он. Уроки, как он их называл, приходили нерегулярно и без предупреждения. Потребовалось три года, пять разных школ и дружба с Эдвардом и Дереком, прежде чем уроки прекратились.

В следующий раз детям разрешили вернуться в поместье после того, как я выкупил его у своего отца. Чарльстон съехал, когда мне было двадцать пять. Засранец был полон решимости продать его, потому что не хотел, чтобы у меня было что-то, чего я не заработал. Это был феноменальный момент, когда я застал его врасплох с Дереком на своей стороне, чтобы приобрести собственность. Чтобы получить финансирование, потребовалось несколько креативных бизнес-сделок, поскольку Nuvola еще не была успешной, но мы справились.

После интенсивной перепланировки, чтобы выветрить из стен вонь разрушительного брака моих родителей, а из деревянных полов — фантомы смерти и убийственной любви, я позволил Дереку пользоваться домом после смерти его жены. Ему не нужно было и не хотелось оставаться одному, воспитывая Клэр. У меня, Эдварда и Дерека все получилось, и пока "Nuvola" не стала успешной, я проводил больше времени на своем частном самолете и в отелях по всему миру.

— Джулиан, — врывается в мои воспоминания голос Клэр.

— Да? — Спрашиваю я.

Она тихонько смеется, даря мне полуулыбку.

— Ты позвал меня сюда, помнишь?

— Да, прости. Послушай, мне нужно извиниться перед тобой. То, как я с тобой разговаривал, то, как я тебя избегал… я не очень хорош в этих отношениях.

— О, так это и есть отношения? — Спросила она, приподняв бровь. — Просто деловые, я полагаю.

— Клэр, я пытаюсь все исправить. Позвони в бутик Нины и скажи, что Джулиан придет на частный шопинг сегодня в девять часов. Не забудь сказать, что счет неограничен.

Клэр нажимает на экран своего планшета и звонит. Она недолго говорит с кем-то, прежде чем отключить звонок.

— Тебе еще что-нибудь нужно от меня сегодня вечером, Джулиан?

— Да, пойдем со мной в бутик Нины. Считай это запоздалым подарком на день рождения.

Она надувает щеки, выдыхает воздух и складывает руки на груди.

— Что? — Спрашиваю я.

— То, как ты говорил со мной, Джулиан? Ты напугал меня. Я никогда не была на противоположной стороне от тебя, когда ты злишься. — Она поднимает и опускает руку, глядя на меня.

Черт.

Я подхожу к ней, осторожно делая каждый шаг, чтобы уверить ее, что я не пытаюсь напугать или запугать ее. Мои плечи опускаются, когда я делюсь с ней откровенностью.

— Я представляю, как это выглядит, Клэр. Чарльстон не принц, и его характер в десять раз хуже моего. В то утро, когда он пришел сюда, если бы меня не было рядом, я знаю, он бы ударил Фиону. Я видел, как он поступает и хуже. Я вырос с этим чудовищем и ненавижу, как много его во мне. Мне жаль, Клэр. Я никогда не хочу, чтобы ты чувствовала то, что чувствовал одиннадцатилетний я.

— О Боже, Джулиан. Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это, — говорит она, протягивая руку, чтобы погладить меня по лицу.

Это успокаивает, но я этого не заслуживаю. Я отстраняюсь от ее прикосновений и перехожу к другой теме. Мне нужно разрядить тяжесть между нами, сказав ей:

— Это не оправдание. Ты очень много значишь для меня, и еще одна черта, которую я перенял от своих сумасшедших родителей, — использовать свое богатство, чтобы получить то, что я хочу. Я хочу, чтобы ты простила меня, пока я работаю над тем, чтобы держать себя в руках с тобой.

— Ты не можешь просто швырнуть в меня деньгами, чтобы я почувствовала себя лучше из-за того, как ты со мной обращаешься. — Ее слова звучат жестко, но мягкость в ее глазах позволяет мне понять, что она открыта для моих извинений.

Я киваю и наклоняю голову из стороны в сторону.

— Может, тебе стоит подождать, чтобы узнать, сколько денег я тебе подкину, прежде чем делать такой выбор? Собирай свои вещи и пойдем.

— А что, если у меня есть планы? — Спрашивает она, и улыбка на ее губах смягчает серьезность нашего предыдущего разговора.

— Не забывай, что ты все еще мой помощник. Ты должна помочь мне купить тебе подарок на день рождения. Неужели ты заставишь меня умолять?

— Я бы не отказалась увидеть, как ты унижаешься. На коленях, например, — говорит она, дразня меня, но она даже не представляет, насколько это дерьмо меня заводит.

Приходится взять себя в руки и сделать ей соблазнительное предупреждение.

— У меня есть для этого комната в поместье, если ты действительно заинтересована.

Это вызывает у нее интерес.

— Это часть той темной стороны, которую ты не хочешь мне показывать? Боль и удовольствие?

— Да, но пока позволь мне выкинуть неприличную сумму денег на бутик, который известен в городе как магазин извинений.

Она