У неё, как всегда, был бесконечный поток народу. Вы же знаете, люди любят её и доверяют ей. Снадобья всякие она готовит: чтоб колени не болели, голова утром свежая была после попойки. Ну или ребёнок у кого кашляет… А вы говорите, это мерзость… Потом уже, когда темнело, видел со сцены, как она танцевала среди других людей. Я хотел ещё раз поймать её уже позже, когда всё сыграл, но увидел, что её провожает какой-то мужчина…

– Кто это был?

– Не из местных, впервые видел.

– Ты проследил за ними?

– Нет. Немного только. Самую малость: до поворота к Пыльной.

– И у тебя не возникло желания узнать, кто этот возможный соперник? Может, она из-за него тебе отказала?

– Да какое вам до этого дело?!

– А это тебе знать не положено. Так что же ты не захотел пойти следом?

– Захотел, конечно. Но я был так зол на Альму! И подумал, что если этот хрен сейчас зажмёт её где-нибудь в переулке, то так ей и надо.

– «Хрен» – ну и выражения у тебя, музыкант. И это единственная причина, по которой ты не пошёл за ведьмой и её провожатым?

– Откровенно говоря, нет. Темнело. А они пошли в сторону складов.

– Как думаешь, зачем они туда пошли?

– Жильё у неё в той стороне. Пыльная улица налево уходит, а направо переулок, где Альма в Слиабане останавливается. А где Пыльная, там и склады. Я раньше-то туда ходил, но после всех этих убийств страшных…

– Я правильно понимаю, что обольститель местных дев Ситтэль струсил?

– Правильно вы всё понимаете, правильно.

– И в голову не пришло, что этот, как ты выразился, «хрен» мог быть тем самым убийцей и твоей Альме грозила опасность?

– …

– Вижу, не пришло. Было б куда. Хорошо, Ситтэль. У меня к тебе всё. Не могу сказать, что ты свободен: с тобой ещё судья-дознаватель, господин Намус Грод хочет потолковать. Ты уж будь добр, не гневи его, сделай так, чтоб всё гладко прошло. Чтоб недаром мы тут руки об тебя испачкали. Всё понял? Всё, я спрашиваю?

– Да, господин.

– Вот и хорошо. Сразу бы так.

Протокол допроса могильщика Дранко Рябого

– Что ты можешь сказать об этих мертвецах? Как часто встречается что-то подобное?

– Да что про них говорить-то, господин? Этих троих ни с кем не спутаешь. Остальные, даже если по пьяной драке порезанные лежат себе тихонечко, а у этих раны-то продолжали скукоживаться и сочится чёрной дрянью какой-то. В первый раз такое встретил. Ну то есть в первый у Ааби, сестры кузнеца. Потом этот Люций, и третий тот, которого вором назначили.

– И никогда ничего подобного не встречалось?

– Да чтоб меня. Зуб даю.

– Хорошо, а если отбросить эту, как ты сказал, «чёрную дрянь», бывали ещё трупы с похожими ранами?

– Н-ну… Спросите! Всяко бывало, порт всё-таки, какой-никакой, хоть и захудаленький. Бывает, что и ножом пырнут, бывает, что и вскроют от паха до рёбер. Но вот таких следов, как будто пилой какой гигантской пилили – нет. Эти трое особые. Вы, господин, не осерчайте, но я бы этих мертвяков сжёг, чем хоронить-то. Мало ли что. Ну или на худой конец известью засыпал.

– Я понял. Хорошо, тогда про другое: что скажешь про жертвенный камень и то, что туда надо красные ягоды класть, чтоб ведьму вызвать? И действительно ли так можно Кирхе-Альму дозваться?

– А что, есть в поле такой камень. Бабы, как какие свои бабские дела решить не могут, к камню этому ходят. Уж ягодки или что другое, но в камень кладут, вроде как духам поклоняются. Так и мать моей матери делала, и её мать, и её, и так далее. Вряд ли это как-то связано с травницей этой, Альмой. Не, её только на ярмарке видел, где живёт и как найти, не знаю.

– А как думаешь, она и вправду ведьма?

– Ведьма, не ведьма – не знаю, но в волосах у неё перья растут, серые.

– То есть как перья растут?

– Ну мож и не растут, а торчат просто, на манер ленточек. Чёрт их разберёт этих баб. Шумные они. Не то что мои мертвяки. Окромя этих троих, конечно.

Приложение № 3

Тело Ютера Ондаля

Осмотрено лекарем города Слиабан Билленом Гаструпом.

Осмотр проведён на территории ордена св. Литке в Слиабанской городской ратуше на следующий день после гибели рыцаря ордена Ютера Ондаля.

Я приступил к осмотру тела после десятого гонга. Судя по состоянию кожных покровов и окоченению, время смерти соответствует указанному солдатами, сопровождавшими братьев Онадаля и Инаштея, и приблизительно соответствует прошедшей полуночи.

По моему мнению, смерть Ютера Ондаля наступила в результате повреждения шеи неизвестным мне оружием или инструментом, которое буквально раздавило и сплющило гортань и прорвало кожу и мышцы шеи.

На голове, слева над ухом, крупная ссадина с рассечённой кожей, которая могла быть получена, вероятно, при падении либо с большой высоты, либо при приложении дополнительной силы. Иными словами, если бы господин Ондаль просто упал, отделался бы синяком.

На торсе имеются два ранения, нанесённые крест-накрест, как будто сделанные одним росчерком. Лёгкий кожаный доспех господина Ондаля оказался бесполезен перед оружием нападавшего и рассечён, будто простая холстина. При этом в нескольких местах края разрезов как на доспехе, так и на теле имеют крупные зацепки, нехарактерные для острого лезвия.

Ранения на шее и торсе имеют те же особенности, что и ранение предыдущих жертв Кровопийцы: края ран почернели, усохли, а изнутри разрезов сочится липкая чёрная слизь.

В качестве вывода могу сказать, что причина смерти ясна, но тайной остаётся способ нанесения смертельных ранений. Очень надеюсь на выздоровление господина Инаштея, который пострадал меньше, но, судя по поведению его ран, надежды мало. Я здесь бессилен.

Лекарь Биллен Гаструп

13 октября

Приложение № 4

Отчёт о нахождении тел на холме к югу от Слиабана

Расследователем ордена св. Литке замка Равнинных врат Бансаром Гарчиком с участием лекаря из города Слиабан Билленом Гаструпом проведён осмотр шести тел, обнаруженных мною, вышеназванным расследователем на тропе недалеко от сгоревшего дома, предположительно принадлежавшего ведьме, известной как Кирхе-Альма.

Тело 1

На третьей по счёту каменной ступени, если считать сверху, я обнаружил тело, принадлежащее женщине. Каменный уступ (ступень) представляет собой почти ровный квадрат со сторонами в пять шагов. Южная сторона его упирается в практически отвесную стену, восточная представляет собой предыдущую ступень высотой приблизительно в человеческий рост, западная спускается вниз такой же ступенью,