или писать руны. Будет странно, если тот, кто умеет смотреть чужие статусы, увидит у четырнадцатилетки столь специфический навык. Телесная техника… Интересно, что он имеет в виду?

— Расскажи про телесную технику.

— Обычная техника слабого усиления. Не нужно ничего, кроме твоего времени и парочки эликсиров: Синей звезды и Адаптивности.

— О таких зельях я даже не слышал, — покачал головой. — Отбрасываем, значит.

— Ты ведь не можешь знать все зелья, — снисходительно сказал пацан.

— Я знаю про абсолютно все зелья, которые продаются в этом городе, — покачал я головой. — Дай мне лабораторию и необходимые ингредиенты, и я тебе даже часть из них приготовлю. Но о таких я не знаю — вероятно, это какие-то особые зелья вашего клана. А что, если выучить эту технику без зелий?

— Вероятно, просто умрешь. Энергия в теле начнет бушевать, и ты погибнешь. Хотя можешь отделаться и потерей сознания.

Я нервно хохотнул.

— Тогда давай бег. Надеюсь, там особых навыков не требуется?

— М-м, нет. Не требуется. Нужно всего лишь направить энергию в теле вот по такому принципу…

Глебос присел у края дороги, взял веточку и принялся чертить в пыли. «Вот по такому принципу» оказалось десятком разнообразных фигур и рун, которые необходимо было разместить по ногам, груди и позвоночнику. Где-то энергия должна была течь быстро, где-то — медленно. Если бы не опыт прошлой жизни, где я работал с рунами и прикидывал в уме варианты движения энергий, прежде чем нанести рунные узоры на очередного голема, я бы не справился. И то, Глебосу потребовалось трижды повторить, что и в каком порядке должно двигаться, чтобы я все запомнил.

— Ну как, получилось? — спросил пацан через пятнадцать минут.

— Пока нет, — ответил я, все еще пытаясь привести в порядок комплекс рунных фигур внутри себя.

— А теперь? — спросил Глебос спустя еще десять минут.

— Нет! — во второй раз повторил я. — Ничего не появилось! Но если дашь мне сосредоточиться на технике, что-нибудь определенно получится.

— Странно… — пожал плечами Глебос. — Техника вроде бы легкая. Чтобы освоить ее на уровне новичка, у меня ушло пять минут.

Чертов гений. Гений, который лупит по оркам, попутно перемалывая кусок леса. Теперь я понимаю, почему его держали взаперти. Примени он такой навык, испугавшись каких-нибудь грабителей, разнес бы половину городского квартала.

Цитата из фильма «Рокки Бальбоа»*

Глава 10

Сколько Глебос себя помнил, его воспитывали как будущего заместителя главы клана. Каждый час его жизни, за исключением сна, был строго распланирован. Его личная комната была размерами с огромный зал, и вмещала и тренировочную зону, где частенько проводились изнуряющие поединки, и библиотеку, заполненную учебниками. Книжные полки установили, едва он научился читать. Его отец, стоявший на вершине клана, посадил своего единственного сына на особое обучение: чтение, запоминание, вопросы по изученному материалу, тренировки, а затем снова чтение и запоминание — этот цикл продолжался до бесконечности.

Вместо игрушек Глебосу дарили оружие.

Вместо детских игр ребенка учили убивать. Сначала мыши, затем кролики, собака… он сбежал накануне дня, когда ему должны были привести человека. Сбежал во второй раз.

Иногда Глебоса навещал отец. Глава клана наблюдал за развитием сына и давал ему различные снадобья, каждое из которых стоило больше, чем поместья некоторых благородных. Его отец растил не ребенка, а главу клана, который и его превзойдет в силе, и клан сделает еще могущественнее.

Будучи ребенком, Глебос, не знающий другой жизни, старался изо всех сил соответствовать роли, к которой его готовили. Созданные главой снадобья и тренировки, в сочетании с талантом мальчика, обеспечили ему невероятные способности: мастера качали головами, наблюдая, как растет сила паренька, и разводили руками, когда он усваивал все знания, которые они могли ему дать.

Когда Глебосу исполнилось тринадцать, он в совершенстве усвоил уроки наставников и перечитал все книги, что находились в его комнате, начиная от «Политических раскладов» Нера Бламта, заканчивая книгами, которые после тщательнейшего изучения давали навыки. С этого момента Глебоса стали учить убивать.

Только вот кое в чем глава клана ошибся.

Каменные стены кланового замка, растущие едва ли не до самых небес, с детства окружали ребенка, будто отрезая от всего светлого и яркого, но Глебос не знал другой жизни. И не узнал бы, если бы не рабыня, убиравшая его комнату.

Уборщица была простой женщиной. Долгие годы они пересекались в коридорах замка, молча проходя мимо друг друга. Но однажды, во время уборки его комнаты, когда Глебос сидел за столом и читал, женщина рассказала ему сказку о трех великанах. Эта история не была похожа на сухие строчки фолиантов, разбирающих давно прошедшие битвы. Она имела странное начало и странный конец, но от нее веяло приключениями, шумом дождя и ветра, беснующегося между высоких скал. История несла в себе то, чего запертый в клановом замке мальчик был лишен.

Уборщица успела пожить свободной жизнью, а ставши рабыней, поменяла больше десятка хозяев и успела повидать мир. Увиденное она передавала в рассказах, и ее истории отражали яркость всего, чего Глебос так сильно жаждал, но о чем прежде ни капли не знал.

Мать Глебос никогда не видел, рабыню же после родов разлучили с двумя сыновьями. Женщина и мальчик сдружились. Когда все остальные спали, уборщица приходила к Глебосу и рассказывала истории о волшебных местах, о прекрасных пейзажах, о сказочных существах, скрывающихся в лесах и озерах. Она описывала незнакомые ему звуки и запахи, и те проникали в самые глубины его воображения.

Глебос слушал сказки уборщицы очень внимательно, выжигая каждую деталь в своей памяти. Он чувствовал, как его сердце и душа, не видевшие ничего, кроме бесконечной тренировки длинною в жизнь, оживают, словно он сам оказывается в этих прекрасных уголках мира. С каждым рассказом мальчик все больше отрывался от реальности и погружался в бесконечно красочные приключения.

Уборщица, обрадованная возможностью приносить радость другим людям, видела, как Глебос расцветал после ее рассказов, и была счастлива, что меняет его судьбу — судьбу бездушного оружия, которую готовил ему отец. Женщина знала, что однажды Глебос покинет эти стены, чтобы самому испытать все те чудеса, о которых он так мечтал.

И вот однажды, на рассвете, когда замок еще был погружен в тишину, Глебос проснулся от того, что кто-то открыл дверь в его комнату. Но уборщица не зашла внутрь, чтобы рассказать ему новую историю, вместо этого она поставила у двери сумку с припасами и картой внешнего мира. И паренек накинул на плечи рюкзак, изучил карту, и с помощью навыков пробрался мимо стражников за стены, в яркую реальность.

Парень тогда не сказал уборщице спасибо, слишком уж быстро ушла женщина.

Он добрался до ближайшего города, и слонялся по улицам, наблюдая за работой и жизнью простых людей. Несмотря на жажду приключений, Глебос был сильно привязан к клану и отцу, так что не желал скрываться. Он хотел увидеть хотя бы часть того, о чем ему рассказывала няня. Потому его и нашли в первый раз так быстро: спустя четыре дня. Тогда Глебос имел глупость показать часть своих приемов крестьянским детишкам. Их забрали, как и его. Только если его вежливо попросили сесть в карету, то детей на глазах плачущей матери заковали в цепи, обрекая на рабство, и кинули в клетку. В оплату за полученные знания клана, жизнь крестьянским детям предстояла безрадостная, и скорее всего, очень недолгая.

Но это было не самым худшим, что произошло. Отец Глебоса понял, от кого сын наслушался историй, и решил, что человеком, которого должен был убить Глебос, станет та самая рабыня.

— Завтра ты ее прикончишь. Это поможет тебе повзрослеть, — угрюмо сказал отец и ушел.

Глебос решил иначе. Подросток ночью перерезал горло стражникам, что его караулили, и сбежал вновь. Только на этот раз, прежде чем добраться до Вяжска, он посетил три города, успешно скрываясь от тех,