старушка села рядом со мной, это произошло так резко, что я уронила конфету. — Далеко едешь.

Ее слова уже звучали не как предположение или вопрос, тут уже было утверждение.

— Да нет, — я подняла конфету, сунула в рот и продолжила, — в ближайшее время никуда не уезжаю.

Не ну я уеду в университет, но через год. Пока это только план, да и только. Я еще не говорила об этом с Ярой. Хотела ее подготовить, а то она такая впечатлительная.

Ядвига Серафимовна прищурилась, а затем усмехнулась.

— Уедешь. — Она встала, чтобы закинуть в кружки заварку, — потом вернешься. Будешь так туда-сюда мотаться. Будут люди тебя окружать разные, но Яра все равно останется ближе всех.

Старушка поставила передо мной кружку с горячим напитком и ушла. Будто ее и не было вовсе.

А потом пришла Яра, и по ее виду было ясно, что стряслось что-то ужасное. И она мне рассказала, что ее бабушка уже сорок дней как умерла. А я была так шокирована, что не решилась ей рассказать, что видела ее бабушку и говорила с ней. И вряд ли решусь.

— Которая ведьма типа? Да, помню… она три года как умерла.

— Она мне вдруг вспомнилась, вот прям сейчас. — Подруга испуганно посмотрела на меня. — я по глазам вижу ты что-то поняла.

Она схватила меня за плечи и потащила вперед, глубже в тоннель. Мы остановились у развилки.

— Перед тем как мы попали сюда, — переведя дыхание, начала она, — мне вспомнились ее последние слова. Но… Мама всегда говорила, что у бабули сдвиг по фазе, хотя та была нормальная. Только иногда начинала говорить будто в трансе… В такие моменты мама становилась серьезной и старалась скорее увести меня в другую комнату. — фразы Яры были незаконченными. Словно она сама еще не разобралась, — вспомнила! Бабушка говорила, что когда-то ее прабабушка жила в поселении, в горах. Мол, это было очень далеко от нас, какая-то деревня в каких-то горах, и она была той еще бунтаркой, и поэтому свалила в город. Что же она там сделала… у меня чувство будто это связано, хотя на слух чушь полная, — у Яры было две серьги в одном ухе, одна как гвоздик с красивым красным камушком. Эта серьга сейчас начала светится.

— Яр, твоя серьга… с ней что?

Подруга сняла серьгу и та замигала в ее руках. Мы переглянулись, Яра потыкала пальцем в камушек и тот погас.

— Привет, внученька! — раздалось из камушка. Мы чуть было не заорали, — так ну тихо-тихо, мы же не одни. Не переживай, маленькая, я для всех мертвее мертвого. Это просто мое тебе послание, я все ждала, когда тебе раскрыть все карты. — Яра принялась осматривать серьгу со всех сторон, но так ничего и не нашла, — не отвлекайся! Не пойму, почему эта безделушка раньше не включилась? Она должна была начать вещать ровно в полночь твоего дня рождения… хмм… так ты попала в наши родные края. Это все упрощает!

— Я что слышала хлопок в ладоши? — удивилась я.

— Аля не бурчи, — хихикнул голос старушки, — значит так, Ярочка, тебе надо срочно ко мне…

Подруга выпучила глаза.

— Так бабуль погодь, помирать мне рано…

— Тьфу, ты, клуша! — буркнула бабушка, — я в том же мире, где и ты сейчас. Я здесь во Флюоритгольме. Только не пойму, где именно ты сейчас, но как наладим связь, я тебя найду и все расскажу. До связи.

— Так мы что умерли?! — Яра затряслась от подступающей истерики.

— Возьми себя в руки! — я одарила ее пощечиной, она уставилась на меня, — Больно?

— Конечно больно! Ты силы не жалеешь!

— Значит живы, ибо у меня рука болит после удара.

Яра

Я вернула серьгу в ухо и уставилась на Алю. Та в свою очередь что-то очень сосредоточенно обмозговывала.

— Все ясно! — радостно воскликнула она, — надо найти твою бабушку и она вернет нас обратно!

— Нуууу сложно сказать что будет когда мы ее найдем, — осадила ее я, — но она точно что-то знает. Пойдем обрат…. А мы где?

После начала пути по туннелю наши ноги промокли. Не обошлось без падений на ровном месте, вследствие чего мы еще и испачкались, особенно я, стала похожа на мокрую грязную вонючку. Не знаю, как они должны выглядеть, но в моем представлении именно как я сейчас. После очередного падения позади нас раздался шорох.

— Что это? — резко схватив меня за руку, спросила подруга.

— Не знаю, — охреневшим голосом ответила я.

— Валим.

— Ага.

Мы драпанули вперед, Аля чуть не упала на свои французские булочки от того, что нас схватили за шиворот. Мимо нас всех пронеслось что-то большое и сосисковидное.

— Молодцы, вы, ребята, что поймали девушек, — раздался голос Яши, — а то чудовище ужасное, Аксисос, все на пути сожрет.

— Какой насос? — не выдержала я и прыснула от смеха, Алика меня поддержала и заржала в голосину.

— Не «ньясьйось», а А-К-С-И-С-О-С, — по буквам продиктовала Ани.

— А я говорила!!! — завопила подруга мне на ухо.

— Да че ты орешь?! — заорала я и стукнула ее. Получив люлей, она вроде усмирила свою истерику.

Спать не хотелось совсем. В тоннелях не особо различаешь время суток, но когда мы спускались был закат. Значит уже ночь. Алика улеглась рядом со мной, положив голову на мое плечо, и засопела мгновенно. Немного погодя я и сама отключилась под ее размеренное сопение.

Я начала считать повороты, думая, что мне будет не так нудно идти, но через какое-то время сбилась. Каждый завиток был похож на предыдущий, правда иногда коридор становился то уже то шире. Меня начало тошнить.

— Долго нам еще? — я стала канючить, — я воняю так сильно, что, мне кажется, ни от гвардейцов, ни от гончих спрятаться не смогу.

— Ты прекратишь ныть?! — зарычал Рик, опередив уже открывшую рот Алю, — всю дорогу ноешь! Заткнись на минуту!

Мой борзометр запиликал.

— Я виновата, что здесь воняет?! Что здесь дофига каких-то тварей?! Я со страху чуть не сдохла! Вам хорошо, вы привыкли ко всяким чудищам! — заорала я, — А я устала и хочу домой!

Дальше мне просто не хватило слов, чтобы выразить свое негодование. Я привалилась к стене и смотрела в пол. Аля махнула ребятам, мол, идите дальше, мы догоним. Она подошла ко мне, и мы как дурехи разревелись.

— Так все, — шмыгнув носом начала она, — сопли на кулак, страх поглубже в жопку и вперед!

— Ха-ха, — засмеялась я, вытирая свои слезы.

В пару-тройку шагов догнав ребят, мы устроились посередине нашей колонны по два, как раз за оборотнем и вампиром.

Алика

На поверхность мы