Мы с Витой и Максиком восхищенно рассматривали этих роскошных зверей. Потом с надеждой посмотрели на папу.

— Ничего не выйдет, детишки. Все это сплошной обман. Мне ни за что не набрать нужное количество очков, — сказал папа.

Но он все-таки попробовал. Разменял десятифунтовую бумажку и стрелял снова и снова.

— Не везет вам сегодня, сэр, — сказала девушка за прилавком, меряя папу взглядом с головы до ног.

— Действительно, не везет. Дети просто без ума от ваших чудесных игрушек, а мне не светит выиграть хоть одну. — Папа улыбнулся девушке своей особенной улыбкой. — Слушайте, вы уже нажили на мне десять фунтов. Что, если я добавлю еще десятку, и вы осчастливите моих малышей верблюдом?

— Я бы с удовольствием. — Девушка придвинулась поближе к папе, сладко улыбаясь. — Но верблюды у нас все на счету.

— А слоника? Зебру? Как насчет того жирафа в углу, с провисшей шеей?

— Босс меня загрызет, — сказала девушка. — Не могу, честное слово, не могу если вы его честно не выиграете.

— Но мы же с вами знаем, что честно выиграть здесь невозможно, — сказал папа. — Одно сплошное надувательство.

— Такова жизнь, — пожала она плечами. — Вот маленький утешительный приз для ваших малышей, хотите? — Она бросила нам по пакетику с мармеладками. — Может, вы как-нибудь еще зайдете… без детей?

Папа засмеялся и стал шептать ей что-то на ухо.

Вита глянула на него исподлобья и потянула за руку.

— Идем, пап, — сказала она сердито.

Папа скорчил смешную рожицу:

— Прости, принцесса Вита, я просто надеялся уговорить эту барышню, чтобы она подарила тебе верблюда. Ну ничего, зато мы сейчас выиграем тебе мишку.

Он остановился у автомата для выуживания игрушек. Плюшевые мишки всех цветов радуги, сваленные в прозрачный ящик, прижимались носами к стеклу, свернув мордочки на сторону и выпучив глазки-бусинки.

— Ого! Как тесно они там набились, мне ни за что не вытащить ни одного, — сказал папа.

— А я хочу мишку! — объявил Максик, поднимаясь на цыпочки, чтобы лучше разглядеть медвежью свалку.

— Малыш, у тебя же дома целая сотня медведей, — сказал папа.

— А полосатого нет! Я хочу вон того, мистера Полосатика! — Максик ткнул в стекло липким пальчиком.

— А я хочу ярко-розового. Он цветом точь-в-точь как нос у Балерины. Они у меня подружатся. Пожалуйста, пожалуйста, папа, вылови мне розового мишку! — взмолилась Вита, подпрыгивая от волнения.

Папа закатил глаза, потом посмотрел на меня.

— Ну а ты, принцесса Эсмеральда, небось желаешь изумрудно-зеленого мишку? — спросил он.

— Да ладно, пап, — сказал я, хотя мне действительно до смерти этого хотелось.

Я присмотрела себе совсем маленького зелененького медвежонка с ярко-синими глазками и озабоченной мордочкой.

— Вот этого, да? — Папа показал на моего синеглазого мишеньку.

— Папа, ты волшебник! — Я сказала это почти серьезно.

— Постараюсь выловить вам ваших медведей, но это будет непросто, — сказал папа.

Он разменял еще одну десятифунтовую бумажку и принялся орудовать манипулятором. Это была жутко неуклюжая, громоздкая штуковина. Металлические клешни захвата каждый раз промахивались мимо медведя. Иногда папе удавалось ухватить мишку за лапу, за ухо или за нос, но потом захват соскальзывал и пустой уезжал в сторону.

Мы неотрывно следили за ним и замирали, не дыша, всякий раз, как манипулятор зависал над очередным медведем. И после каждой неудачи мы все четверо хором выдыхали:

— О-о-о!

На последнем проходе папа все-таки выловил мелкого кособокого желтого мишку, который угрюмо уцепился лапкой за стальные клешни.

— Это мне, пап? — спросила Вита.

— Мне больше хотелось мистера Полосатика, но желтый тоже ничего, — сказал Максик не очень уверенно.

— Этот желтый мишка не для тебя, Максик. И не для тебя, Виточка.

— Для меня, да, папа? — спросила я.

— Прости, солнышко, но он уже занят, — сказал папа. — Он мой.

— Ты его назовешь мистер Желтяк? — спросил Максик.

— Нет, моего медвежонка будут звать Лучик.

— Какое-то неинтересное имя, — сказала Вита.

— Очень даже интересное, моя дорогая. Это мой маленький Солнечный Лучик. Он будет мне напоминать о том, какой счастливый день мы провели вместе с вами.

На прощание мы в последний раз с нежностью взглянули на мистера Полосатика, Розочку и крошку Синеглазку. Потом, крепко держась за руки, вышли из зала игровых автоматов и, дрожа от холода, двинулись в дальний конец пирса, к аттракционам. От картинга Максик; попятился, а при виде несущегося по кругу музыкального экспресса завопил от ужаса.

— Какой ты противный, Максик, — заворчала Вита. — Вечно трусишь. Ты вообще ничего не хочешь делать.

— Нет, хочу, — возразил Максик. — Я хочу покататься. Я хочу подняться к себе в башню.

Мы посмотрели на полосатую, розовую с красным башню, в которой размещался спиральный спуск.

— Максик, вряд ли там на самом деле стоит золотой трон, — шепнула я ему на ухо.

— Я знаю, — ответил Максик. — Это была просто сказка, правда, папа? Но все равно, это моя башня, да?

— Конечно, твоя, Максик. Ты очень щедрый и с удовольствием поделишься с Витой, Эм и со всеми этими людьми. Только там внутри темно — не испугаешься?

— Конечно, не испугаюсь, — храбро ответил Максик.

Папа купил нам всем билеты, мы вошли в башню и стали подниматься по лестнице на самый верх.

— Вот видишь, Вита, я ничуточки не боюсь, — пискнул Максик.

Вита не стала спорить. Ей и самой было не по себе. На полдороге она ухватилась за мою руку и больше уже не выпускала. Когда мы наконец оказались наверху, то увидели там человека, который выдавал всем плетеные коврики.

— Позволишь разделить с тобой золотой трон, Максик? — спросил папа, усаживаясь на коврике и пристраивая Максика к себе на колени.

Служащий подтолкнул их, они вихрем полетели вниз и сразу скрылись из виду. Было слышно, как визжит Максик.

— Что-то мне не хочется кататься, — сказала Вита. — Давай спустимся по лестнице.

— Нельзя, Вита, там уже другие люди поднимаются.

— Мне все равно.

— А им не все равно. Давай сядем вместе на коврик. Все будет хорошо, вот увидишь.

Ты совсем не боишься, Эм? — спросила Вита.

— Нет, — ответила я.

— Ты дрожишь.

— Я замерзла! Ну давай, садись со мной на коврик.